— Не хило так врагов у меня, — вздохнул отец.
— Я бы мог согласиться, половина заказов на Ваше устранение скопилась давно. А вот половина скорее связана с Лаем, пусть это странно, но это уже затрагивает Секту. Руководство велело передать вам следующее: многоразовый узел связи с Сектой отцу бессрочно, — Нало передал какую-то стеклянную ёмкость с гусеницей Горну, — а второе сыну. В случае опасности просто разбей, — мне он протянул крошечный сосуд с жидкостью, закреплённый на ремешке.
— Мы должны какие-то средства Секте?
— Нет. Это дело принесло не такую маленькую прибыль казне города и секте. Вам так же передадут некоторую часть, как пострадавшей стороне, но это уже не моё дело. Этим займутся Доржена и королевский советник, который прибыл недавно.
После этого отец и Нало вместе ужинали, бражничали, и гость улетел только на следующий день.
Спустя ещё неделю с неба на траву у дома спикировало странное создание.
«Птеродактиль!» — Некоторое время думал я, но к моему брезгливому ужасу это существо было огромной летучей облезлой мышью, голову которой покрывал золотой шлем, а на загривке стоял паланкин и несколько мужчин рядом.
Шторка паланкина дрогнула, и с немаленькой высоты на землю спрыгнул юноша.
Он подошёл ко мне и Рифу, которые были весьма удивлены и сказал:
— Это имение Горна?
— Да.
— Ну, наконец. А то я уже три дня вас ищу. Ведите меня к отцу!
В итоге наша процессия: я, Риф, который жуёт пирожок за пирожком из корзинки, наполненной оными, и юноша в одежде, разукрашенной золотой нитью поверх красного бархата, так же жующий выпечку с овощами, которой с ним поделился брат.
— Папа, с неба свалилась непонятная ерунда, с неё спрыгнул молодой человек и ищет тебя! — громко крикнул я, когда подошёл к высокой башенке.
Несколько секунд оттуда продолжал литься звук металла о металл. Потом шум прекратился, и раздалась ругань, после которой последовали более внятные и цензурные слова:
— Я же сказал, что сегодня нельзя меня прерывать! Лай, ну ты что, не мог подождать со своими фантазиями… — начал было он, но увидев юношу спрыгнул вниз, встал и тут же опустился на одно колено, — герцог! Риф, Лай, быстро встаньте в ту же позу, что и я!
Я повторил, Риф зазевался и брякнулся на оба, аккуратно держа перед собой на вытянутой руке корзинку.
— Ну, не стоит, это я прилетел к вам по делу, встаньте, встаньте! — проговорил юноша.
Отец аккуратно поднялся на ноги:
— Я не умею особо говорить с аристократами, а дети тем более, поэтому заранее прошу меня извинить, — сказал папа, — давайте пройдём в дом.
— Нет, я насиделся в паланкине. Ноги уже затекли за это время. Мальчик, дай ещё пирожок.
Риф спрятал корзинку за спину и отрицательно махнул головой:
— Уже делился! Остались только сладкие!
Папа аккуратно шлёпнул по голове сынишку и забрал корзинку:
— Потом съешь то, что захочешь, а пока иди к матушке. Да и ты, Лай, тоже.
Герцог улыбнулся и сказал:
— Нет, а вот этого я попрошу остаться, — и он схватил меня за руку, подтолкнув в сторону отца, когда я уже навострил лыжи вслед за своим близнецом.
Папа махнул рукой:
— Ладно, пошли тогда во фруктовый сад, там сейчас свежо и красиво, а главное очень вкусные фрукты прямо на деревьях, герцог. Я в курсе, что Вы ценитель пищи.
Через десять минут мы расположились на пеньках на перекрёстке нескольких рядов с различными видами и сортами фруктов. Герцог доел пирожки и использовал опустевшую тару для сбора нового рациона. Мы с отцом ждали.
Я пофигистично, папа, словно на иголках, что немного спугнуло с меня и мой настрой.
Наполнив полную ёмкость различными фруктами, герцог вернулся к нам:
— Ох, спасибо за разрешение вкусить такое разнообразие, за вашей узловой территорией уже кое-где заморозки, а у вас кра-а-со-та-аааа! — на распев протянул аристократ, — На моей территории только начало сезонов, да отец выращивает в основном товары для обмена с Сектой. Завидую.
— Ясно. Если хотите, то могу приказать, чтобы вам в дорогу собрали фруктов и ягод.
— Нет. Не стоит. Сколько хотел, я взял. Моя Золотая Мышь не способна унести много лишнего веса.
— А, Вы прилетели на Летучей Мыши третьего ранга, та которая в шлеме сокрытия? Теперь ясно, почему не сработала тревога. Ясно. Ясно. А я уже начал внутренне паниковать. Да, — у отца, словно тяжкая ноша упала с плеч.