То, что помещение совершенно не было похоже на каземат или комнату пыток, несколько успокоило йерита. Скорее уж это место напоминало гнездышко для тайных любовных утех: голубые портьеры на стенах, ковры на полу широкая низкая кровать со множеством маленьких подушечек, расшитых гладью... Бурдюк скабрезно усмехнулся и, подойдя к широкому окну, постучал согнутым пальцем по мутному стеклу, пропускающему в комнату достаточно света, но не дающему ни малейшего шанса увидеть, что происходит по другую его сторону. Окно было достаточно широким, чтобы в случае опасности попытаться бежать через него...
Услышав за спиной тихий шелест материи, Бурдюк стремительно обернулся. Отодвинув в сторону одну из голубых портьер, в комнату вошел человек. Должно быть, он воспользовался еще одной потайной дверью, на этот раз ведущей в дом. Бурдюк сразу же узнал в высоком, худом мужчине преподобного Сирха. Правда, сейчас преподобный был не в алой мантии, в которой видел его во время проповеди Бурдюк, а в широком, раскрытом до пояса домашнем халате, но тем не менее выглядел он так же внушительно, как и стоя в храме.
Бурдюк почувствовал, как у него невольно дрогнуло правое колено. Заложив руки за спину, он вскинул голову и расправил плечи, давая понять, что в данный момент падение ниц перед преподобным вовсе не входит в его намерения. Сирх понял это и едва заметно улыбнулся.
— Что это значит? — гортанным голосом выкрикнул Сирх, выставив вперед руку со сжатым кулаком, пальцы которого оплетала цепочка с медальоном Килоса.
— Это значит...— Чтобы вернуть голосу уверенность, Бурдюк кашлянул в кулак и начал заново: — Это значит, преподобный, что твой сын попал в беду.
— Кто ты такой?
Второй вопрос Сирх задал не о сыне. Но сделал он это умышленно, чтобы не дать незнакомцу понять, насколько сильно взволнован и обеспокоен исчезновением Килоса.
— Имя мое тебе ничего не скажет,— негромко произнес Бурдюк.— Но тебе следует знать, что я из отряда вольных.
— Что? — Левая бровь Сирха приподнялась вверх.— Я не ослышался? Ты из того сброда, что, засев в горах, не дает спокойно жить мирному населению Йера? Ты разве не знаешь, как правосудие поступает с разбойниками и бандитами?
— Судьба твоего сына тебя не интересует? — перебил преподобного Бурдюк.
Взгляд Сирха уперся в переносицу вольного.
— Что с Килосом?
— Он в нашем лагере. Мы схватили его, когда он охотился в лесу...— От внимания Бурдюка не укрылось, как побелели суставы на кулаке Сирха, в котором он сжимал медальон Килоса.— Он жив, преподобный.
Сделав шаг вперед, Бурдюк протянул Сирху письмо.
Сирх быстро развернул бумагу и пробежал глазами по строчкам. Складка между его бровями на мгновение расправилась, после чего сделалась еще более глубокой.
— Откуда мне знать, что вы не убили его сразу же после того, как заставили написать это письмо? — снова перевел он взгляд на вольного.
— Зачем же нам убивать его? — как будто удивившись такому вопросу, слегка развел руками Бурдюк.— Мертвый он ровным счетом ничего не стоит.
— Что вы хотите в обмен на его жизнь?
— Нам известно об операции по уничтожению лагерей вольных, которую готовит наместник. И мы хотим, чтобы ты убедил его повременить.
— Как долго?
— Пока не завершатся переговоры.
— Какие еще переговоры? — недоуменно и нервно спросил Сирх.
— Между наместником и представителями вольных,— спокойно ответил Бурдюк.
— Это ты, что ли, представитель? — Вообразив Бурдюка за одним столом с наместником, Сирх не смог удержаться от смешка.
— Я пришел только для того, чтобы договориться с тобой о встрече,— невозмутимо ответил ему Бурдюк.— Человек, который будет вести переговоры с тобой, а затем и с наместником, находится здесь же, неподалеку. Если ты готов встретиться с ними, то должен позаботиться о том, чтобы тайно доставить его и еще двоих наших спутников в свой дом.
— Почему они не могут прийти открыто, так же как и ты? — недовольно взмахнул рукой Сирх.— Или же твоя жизнь по сравнению с их жизнями вообще ничего не стоит?
— Моя жизнь в данный момент оценена в жизнь твоего сына,— спокойно напомнил Сирху Бурдюк.— Так что можешь сам решить, насколько это дорого.
Заложив руки за спину, Сирх быстро прошелся от стены до кровати и обратно. Как ни крути, а хозяином положения все же оставался этот разбойник с безобразно оплывшим лицом.
— Допустим, я проведу твоих приятелей в свой дом,— снова повернувшись к Бурдюку, сказал Сирх.— Сделать это будет совсем несложно. Допустим, я переговорю с ними и найду, что их предложения вполне обоснованы и реалистичны. Но я не могу сказать заранее, как отнесется к идее таких переговоров наместник. Он может приказать казнить этих людей, даже не взглянув на них.
— Это станет смертным приговором и для твоего сына,— сказал Бурдюк.
Сам того не ожидая, Сирх сорвался на крик:
— Но причем здесь Килос?!
— Совершенно ни причем,— спокойно и невозмутимо развел руками Бурдюк.— Ему просто не повезло.
— Не повезло...— Сирх заскрежетал зубами.— Когда мне вернут сына?
— Об этом ты сможешь поговорить с главой нашего посольства,— ответил Бурдюк.
— С главой посольства...— криво усмехнулся Сирх.— С таким же вахлаком, как и ты?
— Ты с ним знаком,— все так же спокойно, пропустив оскорбление мимо ушей, сказал Бурдюк.— Это Граис из Сиптима.
— Что?! — Остановив свое бесконечное кружение по комнате, Сирх в изумлении уставился на Бурдюка.— Граис сейчас в Халлате?
Едва заметная улыбка, тронувшая губы Бурдюка, потонула в кожных складках его лица. Ему доставляло несказанное удовольствие, как легко и просто он беседовал не с кем-нибудь, а с самим преподобным Сирхом.
— Граис из Сиптима будет представлять интересы вольных на переговорах с наместником,— многозначительно произнес он.
— Граис будет выступать от имени разбойников, которые, чтобы добиться своего, приставили нож к горлу невинного юноши? — В голосе Сирха звучало одновременно недоумение и недоверие.— А как же его излюбленный принцип «Не убий»?
Бурдюк молча пожал плечами.
— Куда катится этот мир! — всплеснул руками Сирх.
Глава 15 ДВА ФИЛОСОФА
— Тихо! Кто-то идет.— Грудвар поднял руку, и Граис замер на полуслове.
— Бурдюк?— Он пытался заглянуть Грудвару через плечо.
Раздался условный свист, и Грудвар, соблюдая осторожность, вылез из дыры, где они прятались.
— Мы здесь,— окликнул он Бурдюка.
Ловко пробираясь среди обломков, Бурдюк через мгновение оказался в объятиях друзей.
— Ну как там?— нетерпеливо спросил Грудвар, осторожно выглядывая наружу.
— Полный порядок,—снова широко улыбнулся Бурдюк.— Сирх готов предоставить нам кров и даже прислал повозку, чтобы доставить дорогих гостей в дом.
— А как насчет еды? — спросил Слим.— Я чертовски голоден.
— Все будет,— заверил его Бурдюк.— Сирх, как выяснилось, в своем сыночке души не чает. В лепешку расшибется ради него.
— Ты сказал ему обо мне? — спросил Граис.
— Конечно,— кивнул Бурдюк.— Как и договаривались, не сразу.
— Ну и что Сирх?
— Он согласился принять нас и попытаться устроить нам встречу с наместником еще до того, как узнал о тебе. Правда, с оговоркой, что за исход дела он не ручается. Но когда он услышал твое имя...— Наклонив голову к плечу, Бурдюк посмотрел на Граиса так, словно видел его впервые.— Не пойму, что в тебе такого, что одно твое имя способно внушить ужас самому преподобному Сирху?
— Продолжай,— нетерпеливо махнул рукой Граис.
— Ну, сначала он, значит, испугался. Аж побледнел. Но потом...— Бурдюк снова глянул на Граиса как-то странно. Впрочем, на этот раз ничего не спросил.— Потом мне показалось, что он даже обрадовался, что увидит тебя. Сразу же позвал слугу и велел не мешкая отправлять за вами повозку.
— Ты уверен, что Сирх не хитрил с тобой? — настороженно поинтересовался Грудвар.
— Я же говорю: ребенку даже ясно, что судьба сына ему далеко небезразлична,— ответил Бурдюк.— И он прекрасно понимает, от чего зависит, будет его сын жить или умрет.