И кинулся вслед за Родериком к коням.
Ночной город спал. Поэтому отряд всадников, который не стесняясь мчался по тихим улицам, сопровождал лай собак, хлопанье ставен и ругань разбуженных жителей да проклятия редких ночных сторожей, уворачивавшихся из-под копыт. Недалеко от цели всадники остановились, вслушиваясь в хрустальную безмятежность небольшой площади перед воротами. После чего Ислуин спешился, жестом попросил его обождать, а сам беззвучным куском полуночи скользнул вперёд. Охрана нападения, тем более изнутри, не ждала. Поэтому даже дверь караулки внизу башни, вопреки уставу, оставалась открытой, разрезая бархат темноты жёлтой полоской света, обрамлённой причудливыми тенями.
Вот одна из теней внезапно ожила, загородила вход и скользнула внутрь. Когда через несколько минут Ислуин призывно замахал в проёме рукой, всё было кончено. Четверо внизу и дозорный наверху были мертвы. Родерик и остальные тут же кинулись отпирать ворота. Магистр на несколько мгновений позволил себе задержаться. Возможно, эти пятеро были вообще не связаны с мятежниками. Может, даже, если им объяснить — примкнули бы к Родерику и его людям. Только расспрашивать и объяснять не было времени. Ислуин помотал головой, отгоняя мысли, и поспешил на помощь товарищам. У гражданской войны свои людоедские законы. И как ни противно, выбор поступить «плохо» или «неправильно» придётся делать ещё не раз и не два.
С воротами разобрались быстро. Слишком давно враг последний раз подступал к столице хотя бы на день пути. Поэтому мост через ров теперь поднимали раз в несколько месяцев, проверить, не заржавели ли цепи. И тут же опускали обратно. Да и вплетать в материал створок защиту от всяких малораспространённых магических школ вроде Жизни прижимистый магистрат Турнейга пожадничал. Поставить во время осады пару магов защищать ворота куда дешевле, чем ежегодно тратиться на обновление заклятий… Зато теперь заставить проржаветь петли и механизмы, заклинить ворота и решётки в открытом положении стало делом нескольких минут. Вскоре, оставив Родерика с товарищами дожидаться остальных беглецов, конь Ислуина стрелой мчался к поместью Мореев.
С этой стороны города посадов не было, весь пригород состоял из разбросанных по округе усадеб и поместий. Поэтому начинающийся от ворот тракт ночью был пустынен: оптовые поставщики не спешили привезти к рассвету товар со складов в городские лавки и магазины, не было деловой суеты мусорщиков, дворников и остальных, кто начинал свой труд только когда люди исчезали с шумных городских улиц. Наоборот, здесь словно сама природа решила презрительно продемонстрировать, что ей нет дела до человеческой суеты и страстей. Едва исчезли городские огни, и путника обернуло густое покрывало темени, как вокруг сразу же зашумели своей деловой суетой ночные птицы и летучие мыши, запели, застрекотали и запиликали насекомые. А когда через километр Ислуин свернул с главного тракта в сторону поместья, ощущение пустоты, одиночества и ничтожества перед лицом Вечности природы стало ещё сильнее. Дорога теперь шла лесом, ветви складывались в причудливую арку, пронизанную светом только вставшей луны, воздух заполняли ароматы цветов, а птицы и цикады принялись переговариваться ещё шумнее и беззаботнее.
Леса рядом с поместьями скорее представляли собой ухоженные парки, да и дорога была хорошо вычищена и наезжена. Для опытного всадника, особенно с повязкой Истинного зрения, быстрая скачка не представляла сложности… Поэтому Ислуин почувствовал, как мысль, которая пришла в голову при первых словах Стафы, и которую он старательно гнал прочь все это время, упорно возвращается. Неужели всё напрасно и мир обречён? Опять всё повторяется. Опять до нашествия остались считанные месяцы, и опять среди тех, кто может его остановить, начались раздоры. Только в прошлый раз это были эльфы, а теперь люди — так невелика разница.
Поместье Мореев ограду имело чисто символическую: поперёк дороги решётчатые ворота высотой метра полтора, да убегающий в обе стороны от них простенький забор не выше метра, безо всяких гвоздей и битого стекла наверху. И дело было не только в репутации семьи — охрану Мореи всегда набирали из бывших наёмников и легионеров, а вся прислуга от повара до конюха имела при себе оружие и была обучена им владеть. Парк вокруг дома и плодовые деревья завзятые лошадники Мореи ценностью не считали, ограничившись лишь следящим магическим контуром по ограде. А вот конюшни и выпасы лошадей не в пример остальному поместью охранялись куда тщательней.
Ислуину всё это оказалось на руку. Не тратя времени на ожидание и объяснения с разбуженным привратником, магистр снёс запертую на ночь решётку ударом воздуха и помчался дальше. Вторжение, естественно, не останется незамеченным. Но расчёт магистра был прост: всадника, который, пробравшись внутрь поместья, не постарался спрятаться, а поспешил прямо к главной усадьбе, не будут хватать сразу. Его хотя бы выслушают.