— Зайчик, куда же ты убежал? Нас ждут.
Собака положила что-то на землю, потом громко сказала «гав», подобрала предмет и подошла к старосте. Тот его аккуратно взял, потом посмотрел на пояс и громко сказал:
— Вот-те на. Я и не заметил, как шнурок перетёрся. Ой, спасибо.
Толпа взорвалась рукоплесканиями, а Лейтис тем временем продолжила:
— Ну, раз пропажу отдал, давай показывай, чего ещё умеешь.
Пёс снова гавкнул и принялся показывать. Как умеет считать, как умеет танцевать… И даже как умеет изображать кошку или лошадь. Когда Лейтис покидала импровизированную сцену, толпа хлопала ей, не переставая.
Следом вышел магистр. Одетый в синюю мантию с блёстками и колпак, лицо закрывала размалёванная маска. Он посмотрел на зрителей, и над лугом полетел громкий голос.
— Ну а я буду показывать фокусы. Вы, наверное, думаете, что буду доставать из шапки всяких зайцев, — Ислуин снял шапку, показал: она пуста — и тут же достал из неё игрушечного зайца. В толпе раздались смешки, — так вот, это не так. Я буду показывать совсем другое.
Магистр достал из мешка стеклянный цилиндрический сосуд, опоясанный металлическими кольцами, налил туда подкрашенной воды. Потом пригласил желающих проверить — дна не было, но вода не выливалась. Несколько «волшебных» пассов — и жидкость струёй летит на землю. Следом из мешка появляются две полусферы с ручками, и любой желающий приглашается убедиться, что это самые обычные железки. Которые складываются в шар — и разомкнуть половинки не могут двое сильных мужчин.
— Колдовство, — крикнул кто-то.
Но деревенский маг важно подошёл к фокуснику, что-то проверил и громко ответил:
— Никакого чародейства нет.
Толпа в ответ буквально взорвалась хлопками, одобрительными криками и свистом. Но тут же смолкла: Ислуин начал показывать новый фокус…
Уже ночью, когда возле костра все заворожённо считали, сколько им накидали за выступление монет — вышло целых полтора серебряных хейта. Для лета заработок за один раз просто немыслимый. Поэтому о сомнениях первой встречи никто даже не вспомнил.
Следующие две недели фургон неторопливо катил на запад, от деревни к деревне, от выступления к выступлению. И каждые несколько дней Ислуину приходилось его латать, а девушкам колоть пальцы иголками, заделывая очередную прореху. Потому, как только тракт привёл к первому же большому городу, решено было купить две новых повозки — как новички и предлагали в ночь знакомства.
И сразу же на въезде случилась неприятность: когда медленно сдвигающаяся очередь телег донесла фургон до городских ворот, молоденький стражник отказался его пропускать. Показав на размалёванный тент, с криком: «Проваливайте, запрещено таким выступать», он грубо оттолкнул Фера, который подошёл заплатить въездную пошлину. К старику на помощь поспешили Дав и Ислуин, но и их красноречие пропало впустую — паренёк упёрся и обещаниям не нарушать городских законов не верил. Все приуныли. За один день закупиться всем необходимым вряд ли удастся, а гостиницы снаружи городской стены дерут втридорога. Ночевать же в чистом поле попросту опасно, не деревенские места, легко можно нарваться на грабителей.
На шум вышел старший караула. Парень-стражник, было, кинулся к нему за поддержкой, но мужик отмахнулся от сопляка, потом внимательно посмотрел на хугларов и вдруг поманил к себе Ислуина. Мол, разговор есть. Когда оба отошли чуть в сторону, прозвучал вопрос:
— Где тебя так? Не при Раппахе, случаем?
— Нет, северо-восточнее, на границе.
— А среди них-то как оказался?
— Как зацепило, не захотел при отряде калекой доживать. Или бобылем оставаться да вот таких же, — магистр махнул рукой в сторону паренька, — недотёп натаскивать. А тут… женщина у меня была, а теперь вот дочь растёт. По мне — так куда счастливее судьба.
— Добро. За своих ручаешься?
— Ручаюсь. Законы все знают, и что не вступившим в гильдию выступать внутри стен запрещено — помнят.
— Добро. Эй! — крикнул старший стражник помощнику. — Пропускай!
Ислуин благодарственно кивнул и поспешил к фургону. Остальные в здешних краях уже бывали, потому гостиницу выбирать не пришлось, но ехали до постоялого двора почти час — город насчитывал долгую историю, и, в отличие от собратьев помоложе, мог похвастаться запутанным клубком извилистых улиц и постоянными заторами. И всё это время Ислуин мысленно размышлял: не зря, когда они придумывали легенду, Лейтис, настаивала на образе ветерана или бывшего дружинника. А вот Ислуин, как чужак, про такое уважительное отношение к старым воинам даже не задумался… Зато теперь обязательно надо запомнить и учесть на будущее, когда начнутся переговоры между Империей и ханжарами.