Когда-то, давным-давно дан Ивар до зубовного скрежета заставлял своего ученика отрабатывать двухступенчатые плетения чар. Харелт эти занятия ненавидел, особенно когда требовалось согласовать половинки из разных стихий. Скажем, чтобы Огонь маскировал Землю. Несмотря на способности, профессиональным чародеем молодой Хаттан никогда становиться не собирался и необходимости осваивать мало кому известную и сложную научно-магическую школу не видел. Вот только эти уроки уже спасли один раз жизнь в стычке с сектантами… Едва с обратной стороны улицы послышался торжествующий крик, Харелт бросил назад и вперёд по огненному шару. Заклятие примитивное, защита Чистых братьев его легко отразила. Дохнувшее пламя лишь заставило врагов на несколько мгновений поморщиться. Харелту этого хватило. Вторую половину заклятия, к тому же направленную не на людей, а на окружающие предметы, ни амулет, ни чародей врага не заметили. Оба здания за спиной тут же дрогнули, сбрасывая с крыш снежные шапки: теперь, даже если кто-то из врагов выберется из-под сошедшей лавины, перебраться через огромные сугробы сможет нескоро.
Обманная атака справа, противник переводит свой клинок левее, чтобы отразить настоящий выпад — но меч летит мимо. Жалящий укол в незащищённую шею второго, сократить дистанцию с третьим и нанести удар в грудь, чтобы довернуть клинок и закончить добивающий удар первому, который споткнулся в яме внезапно просевшего под ногой снега. Дорога свободна! Мужчина в пурпуане оказался опытным рубакой. Едва услышал крик Харелта пробиваться навстречу, тоже ринулся вперёд, умело пользуясь внезапно возникающими под ногами врагов ямами. А вот Чистые братья так и остались разношёрстной толпой и сообразили в чём дело, лишь когда Харелт и чернобородый встали спиной к спине… Но стало уже поздно. Пара сражающихся вместе головорезов — уже не просто два воина, а настоящая боевая машина. Чистые ощутили это быстро. Первые четверо, кто кинулся наперерез, почти сразу закричали и захаркали кровью на снегу: оказалось, что уходя от удара первого воина, тут же попадаешь под клинок второго. А разорвать дистанцию мешала напиравшая сзади толпа. Тем временем Харелт и чернобородый перешли в наступление. Шаг, ещё шаг. Клинки махали словно лопасти стальной мельницы. Ша-а-ших — вжик — шших.
Умирать фанатики не захотели. Оставив на снегу ещё пять или шесть тел, последние уцелевшие бросились в разные стороны. Быстро добив тех, кто ещё подавал признаки жизни, чернобородый сказал:
— Не думаю, что кто-то из них побежит в стражу… Но мне кажется, лишнее внимание вам тоже не к чему?
— Вы правы. Харелт.
— Родерик.
Чернобородый пожал протянутую руку… Харелт мысленно себе кивнул: всё в порядке. Приставка «дан» не прозвучала, фамилии он не называл, а имя не такое уж и редкое. Сына лорда Родерик в нём не признал.
— Я должен перед вами извиниться. И кажется, я обязан вам жизнью. Похоже, искали меня: среди складов должна будет состояться одна встреча, а опознавательным знаком станет иноземная одежда. Приглашаю вас отобедать вместе со мной — за мой счёт, и поговорить.
— Я не скромная девица на выданье, — усмехнулся Родерик, — томно ломаться и отказываться не буду. Тем более что с деньгами у меня и в самом деле не густо. А вы, как понимаю, хотите предложить мне какое-то дело.
Трактир Харелт выбрал расположенный неподалёку, но необычный. «Три копчёных окорока» были известны тем, что ходили сюда исключительно легионеры или отставники. В крайнем случае те, кто хоть как-то был связан с армией. Поэтому, когда стоявший за стойкой хозяин не выпроводил необычных гостей, а кивнул Харелту и показал, какой столик можно занимать, Родерик удивлённо поднял бровь. Но едва оба уселись, подбежал мальчишка-официант, выслушал заказ, сразу же принёс первое блюдо — зимой хозяин всегда держал его горячим. Мужчины сосредоточились на еде, отложив разговор на потом.
Харелт думал, как объяснить суть дела, с момента знакомства. И теперь, когда первый голод затих, и оба блаженно растеклись по лавкам в ожидании рагу, достал и положил на стол небольшой диск-медальон в половину ладони. Знак Харелт получил в канцелярии канцлера, ещё когда занимался расследованием махинаций с армейским имуществом. А дальше, пользуясь своим положением, оставил у себя. К лету, когда иссякнет вложенный заряд, амулет превратится в обычную железку — но до этого пригодится. Например, сейчас. Родерик задумчиво посмотрел, как в его руках на диске тускнеет эмблема в виде свитка и короны, положил знак обратно на доски стола и негромко задумчиво протянул: