— Согласен. Кейтнесс, — Кристен ответил мгновенно, не раздумывая: да, Кейтнесс, — это самый север Империи. От столицы далеко. Зато должность секретаря — это возможность перепрыгнуть через пятнадцать, а то и двадцать лет карьеры. И если удачно получится проявить себя на новом месте, то можно смело задуматься даже о том, чтобы самому годам к пятидесяти сесть в кресло мормэра провинции.
— Теперь с вами. Деньги у вас, как я вижу, теперь есть, — взгляд Раттрея скользнул по камзолу Родерика, — и на что прожить даже в нашей недешёвой столице вы найдёте. Уезжать ведь не собираетесь?
— Нет. Первая часть предсказания Оракула сбылась, поэтому ждать вторую буду хоть до сошествия Единого.
— А почему бы вам не поступить на службу к семье Хаттан? — вдруг предложил Харелт. — Последнего, кто посягнул на жизнь нашего человека, мы искали много лет. Пока я лично не привёз голову виновника из Суолахти. Отдельно от тела.
Раттрей кивнул, показывая, что не против. И Родерик решился:
— Хорошо. Что там с меня требуется? Клятва?
— Пока достаточно вашего согласия. Его утвердит мой отец, таковы правила — вы ведь присягаете не мне лично, а нашему роду. После чего мы произнесём взаимные обязательства над алтарём Единого. Пока же давайте я помогу вам перебраться в особняк Хаттанов. И заодно обрадуем Оуэна. Старик постоянно ворчит, что возраст у него не тот уже, сопровождать меня. А для сына лорда иметь рядом человека, способного прикрыть спину, обязательное условие здоровья и долголетия.
Когда все уже были на пороге комнаты, Кайр Раттрей оторвался от своих записей и бросил вдогонку:
— Харелт, у меня просьба. Всё равно поедете мимо моего дома. Передай пожалуйста Фионе, что я задержусь здесь, но ночевать обязательно приеду. Только ещё раз внимательно всё перечитаю, — он хлопнул по листкам со стенограммой.
Харелт кивнул. Кайр ждал, пока не увидел в окно, что все трое покинули поместье. После чего встал и вышел из комнаты. Через пятнадцать минут глава тайной канцелярии мчался в сопровождении всего двух телохранителей к резиденции патриарха. Время было уже позднее, стоявшие на входе монахи-охранники поначалу пускать гостя отказались. Пришлось напоминать, что Раттрей имеет право входить к патриарху в любое время суток, даже будить ночью. И если до этого он никогда своей привилегией не пользовался — это ничего не значит. В рабочий кабинет кироса Брадана Кайр входил раздражённый неожиданной заминкой, но увидев сидевшего в одном их кресел посетителя, тут же просветлел лицом:
— Мессир Кентигерн! А я как раз посылал за вами гонца, чтобы попросить приехать сюда.
— Судя по вашему виду, Кайр, — сухим и усталым голосом сказал патриарх, — вы обнаружили нечто крайне важное. Рассказывайте, — и приглашающе махнул присаживаться в свободное кресло рядом с камином.
— Вы правы, Ваше святейшество. Так получилось, что некоторое время ко мне обратился Харелт Хаттан. С просьбой помочь, он как раз увлёкся очередным расследованием.
— Толковый молодой человек, — кивнул Великий Инквизитор. — Прошлый его интерес немало нам помог. И что он отыскал на этот раз?
Кайр на мгновение усмехнулся: редко можно услышать, чтобы мессир хоть про кого-то так отозвался. Потом заговорил:
— Он даже сам не понял. Помните, вы передавали мне записи допросов Тёмного учителя Кайлика? Отступник упоминал, что встречался с неким Повелителем, лица которого не видел, но обратил внимание на одну примету. Хозяина сопровождал необычный телохранитель: высокий, худощавый, горбоносый и непривычно смуглый. Даже темнее бадахосцев.
— Матарамец, — кивнул инквизитор.
— У графа Дирлтона был свой Хозяин. Он всегда приходил на встречу в маске, всегда заходил в дом один. Сегодня нам удалось восстановить часть тайного архива покойного посредника из Ландина. Купец присутствовал на нескольких встречах графа с Хозяином и один раз сумел углядеть интересную примету: на улице в карету тому помогал садиться телохранитель-матарамец.
Мессир Кентигерн на этих словах от неожиданности уронил себе на ногу небольшое полено, которое собирался подбросить в камин — и даже не заметил. Патриарх же шумно и резко выдохнул, затем зашёлся в приступе кашля. А Раттрей тем временем продолжал.