— Хорошо. А что скажете вы, Лейтис?
— Раз обстоятельства ведут нас в Арнистон — почему бы и нет? Я тоже согласна.
Коней покупать не стали — общаться с всадником смогут и захотят не все. А кроме экономики и торговли Рэгана интересовало и то, как живут простые люди. Поэтому шли пешком, время от времени брали билет на дилижанс или подсаживались на попутные телеги. Иногда приставали к какому-нибудь каравану, готовому взять в охрану троих воинов за проезд и еду. И если мужчины постоянно что-то обсуждали, завязывали полезные разговоры и анализировали полученную информацию, то Лейтис вдруг с удивлением обнаружила, что ей заняться нечем. Впервые со дня отъезда из Тейна. Можно предаваться безделью в своё удовольствие, наслаждаться весной — апрель в этом году выдался по-майски жаркий, трава уже густо покрывала землю, а леса гордо шумели свежей листвой. В деревнях же и городах юноши, словно мартовские коты, вовсю заглядывались на девушек, знакомились, ухаживали… Появление симпатичной молодой наёмницы действовало на забитые романтикой путешествий головы как масло на огонь. Полные искреннего восхищения предложения прогуляться вечером в загадочной темноте Лейтис получала чуть ли не на каждом постоялом дворе. И не только от молоденьких парней. Это было лестно, это было приятно… Вот только почему-то весна и комплименты словно невод рыбака поднимали из глубин памяти всегда один и тот же день. Не весну — конец осени. В Зимногорье, рядом с памятником Морской нимфе. Казалось, что прошедшие годы и несостоявшееся замужество воспоминания стёрли, похоронили под завалами времени. Но арнистонский тракт проходил через Салайн… И стоило показаться стенам города, как Лейтис вдруг наяву ощутила, что она снова сидит возле холодной каменной нимфы, держит в своих ладонях горячую руку незнакомца. И оба произносят обещание встретиться снова, найти друг друга здесь, в Салайне — иначе жизнь не будет иметь смысла.
Впрочем, когда до Арнистона оставалось чуть меньше недели неторопливого пути, весна решила показать, что она умеет не только радовать проснувшимися от зимнего сна лесами и воспоминаниями. Очередная деревня встретила большой даже для торгового тракта толпой и множеством телег и повозок. Гадать в чём дело пришлось недолго. В придорожном трактире, тоже переполненном, дородный лысеющий краснолицый мужик-хозяин на вопрос «что творится» ответил сразу, явно спрашивали не первый раз.
— Так этоть, переправу через Инчерил порушило. Канат, значит, столб опорный-то подмыло и порвало. Не, наладили уже. Но исчо недавно поправили, а до тоготь ждать пришлось.
Сделав паузу, мужик поскрёб лысую макушку и добавил:
— Народу много. Толпа, значит, на переправе будет. Так что я бы, значит, это. Совет бы дал. Вы денёк-другой лучше здесь обождите, пока все разъедутся-то. Чем на голой земле-то очереди ждать, лучше здесь.
Магистр усмехнулся: раз паром наладили, народу на постоялом дворе уже завтра станет куда меньше. Вот трактирщик и пытается уговорить возможных клиентов. Но здравое зерно в словах было, поэтому отойдя к столу, где расположились остальные, Ислуин предложил задержаться. Лейтис его горячо поддержала. С момента приезда в Империю у неё никак не получилось сходить в церковь. А тут, хоть своей церкви в деревне и не было, приходской священник обязательно заезжал сюда хотя бы раз в неделю-полторы. Девушка узнала, что отец Батер как раз должен прибыть через три дня, и захотела посетить проповедь. Мужчины согласились — дело действительно важное. Поэтому дружно решили остаться, а уехать на следующее утро после проповеди.
К встрече со священником Лейтис подошла серьёзно. Конечно, святой отец к мужскому наряду отнесётся с пониманием, ведь девушка в дороге, а проповедь станет проходить на обычном лугу. Но Лейтис всё-таки достала платье и попросила хозяйку трактира помочь нарядиться. Женщина в ответ довольно покачала головой, мол, не ожидала от горожанки такого вот приличного поведения. После чего предложила идти девушке вместе с их семьёй, а не одной. Неожиданно за Лейтис увязался и Рэган: ему стало интересно посмотреть, как проходят службы Единому.
Тут-то и случилась неприятность. Чтобы ненароком не оскорбить чужую веру, принц перед началом обратился к отцу Батеру, можно ли присутствовать, если Рэган приехал из далёких мест и поклоняется Эбриллу? Священник погладил окладистую бороду, после чего доброжелательно ответил: мол, главное — это вера. И если кто-то поклоняется одному из Отражений Единого и хочет взглянуть на другую грань мудрости Бога, то долг любого пастыря с радостью ему помочь. Поэтому конечно же пусть гость из чужой страны не только послушает, но и, если у него потом появятся вопросы, подойдёт… В этот момент стоявший поблизости мужичок выхватил нож и с криком: «Святотатцы! Язычник!» — кинулся на священника и Рэгана.