Утро леди Кенина встретила в отвратительном расположении духа. Платье благородных пурпурного и синего цветов безупречно сидело по фигуре и не имело ни одной складочки. Золотые волосы были уложены под чёрную траурную сетку, на шее такой же чёрный траурный шарф. И всё, как подумал вдруг граф Эден, идеально гармонизировало с обоями в малой гостиной, невысоким столиком и чайником с травяным настоем. Безутешная красавица-вдова скорбит по злодейски убитому императору. Вот только слащавую картинку портило изуродованное гневом выражение лица. Оно больше подошло бы какому-нибудь тёмному демону, чем непорочной девушке-духу из свиты Единого, под которую и любила наряжаться Кенина. Впрочем, как с сожалением признал себе граф, повод у хозяйки комнаты и в самом деле был серьёзный. Столько усилий, чтобы сначала приворожить старикана, а затем организовать дело с наследником, почти стать императрицей… И всё повисло на волоске.
— Мурхаг, — девушка резко поставила чашку на столик, ничуть не заботясь, что настой расплескался, и несколько капель попало на платье. И не обращая внимания, что собеседник, вообще-то, вдвое старше её, — объясни мне. Ну зачем ты послал туда своих смуглолицых? И какой демон укусил твоего матарамца, что он убил Дайва?!
Граф Эден мысленно усмехнулся. Быстро же Кенина вошла в роль матери наследника и без пяти минут императрицы. Мятежники… Глядишь, скоро попытается отдавать приказы и ему. Но ссориться и ставить зарвавшуюся девчонку на место сейчас, к сожалению, не с руки. Бескровного переворота не вышло. И значит любые разногласия, пока «сына Дайва» не признают хотя бы мормэры ближних к столице провинций, опасны. Потом Мурхаг напомнит соплячке, кто её отыскал, дал деньги и ввёл во дворец. И на чьих клинках она держится возле трона. Но пока граф ответил спокойным ровным тоном. Демонстрирующим: мы с тобой равны.
— Никого другого послать было нельзя, хороших воинов, готовых хранить верность не за деньги, а по своей воле, найти очень трудно. Стоило императору окончательно очухаться от того зелья, которым ты поила его последнюю неделю, или хотя бы попасть живым в руки Доннахи, дело можно было считать законченным. Старик, как ты помнишь, отличался изрядной мстительностью. А гвардия против живого императора никогда не выступила бы. Да генерал Тарбет сам первый бы принёс наши головы на блюде, забыв про все договорённости. Лишь бы сохранить свое место, когда на трон сядет Доннаха. Так что Санджит и его люди действовали абсолютно верно. И чтобы не случилось, они всегда останутся верны мне, — на последнем слове граф сделал ударение.
Девушка презрительно фыркнула. Затем демонстративно повернула головку, сделав вид, что любуется игрой солнечного зайчика на обоях. И лишь через минуту соизволила продолжить беседу.
— Гвардейцы! Зачем нужны гвардейцы, которые не могут остановить кучку мятежников? К тому же запертую во дворце со всех сторон. Да и в городе они облажались. Вместе с твоими Чистыми.
Граф поморщился, он не любил, когда в девчонке вдруг снова проступала вульгарность, от которой он долго и упорно отучал Кенину перед поездкой в Турнейг. Девушка это заметила, с лёгким презрением скривила уголок рта и повторила.
— Да, облажались. Сколько семей они сумели захватить? Всего десятка полтора. Да и то из тех, у кого мужчины и так уже вышли из политического расклада ещё во дворце. Так что вся добыча бесполезна.
— Никто не мог предположить, что молодой Кингасси укроет семью канцлера в своём поместье.
Кенина опять презрительно фыркнула и сморщила носик.
— Мурхаг, семья Арденкейплов — это мелочь. Ты упустил младшего Хаттана, который оказывается теперь, по мнению мятежников, и есть наследник. Ты вообще упустил всех, кроме Малколма. А штурм особняка отдельное позорище. Ну ладно, согласна. Что прислуга останется на самоубийство в доме, пока жена лорда и дочь сбегут — угадать заранее было нельзя. Но городские ворота-то можно было догадаться закрыть?..
— Хватит!
Прозвучало так резко, что девушка вздрогнула. Кенина попыталась было сказать, мол, она не потерпит неподобающего обращения, но наткнулась на взгляд графа, и поперхнулась. А на ум сразу пришли некоторые истории, которые она слышала ещё когда первый раз встретилась с Эденом. Как он избавлялся от тех, кто мешал его делам. И пусть сейчас она была императрицей, за её спиной стояла гвардия — всё равно по спине пробежал ледяной холодок.