- Да, помню. Этот мужик силен, просто так его не одолеть. Мне нужен план прежде, чем он нападет на меня. А эта, ты думаешь она с ним заодно? - Джорджи тайком, словно за ним наблюдают, посмотрел на Сандэру. Она стругала длинные и тонкие палочки, что должны были послужить древком для стрелы. После она брала одну из них в руку и гнула, проверяя ту на жесткость и как бы согласившись с собой, откладывала в сторону.
Думаю она с ним заодно... Тупица, незнает, что я раскусил их!.. Надо напасть первому, ибо сразу двоих я не одолею... Хотя, девчонка явно замешкает, пока я буду рубить этого громилу... Или напасть на неё, чтобы не мешалась потом под ногами?... - герой потер виски, не понимая, почему его товарищи так с ним поступают. Посмотрев на верзилу, что, как хороший гольфист перед ударом, вцепился в свое орудие и размахивал им, проверяя нормально ли тот сидит в его руках.
Джорджи встал и направился в сторону озабоченной девушки. В голове помутнело сразу же, когда он отсоединил свои ягодицы от поваленного дерева. В глазах поплыло и стабилизировалось, после того, как он проморгался. День потускнел и плавно перетёк в вечер, а у костра сидела будто не та Сэндэра, которую Джорджи знал. Эта сжимала в руке тельце белого, как тот кролик - голубя. Она закончила с древками и принялась ощипывать птицу, которая клевала её в ответ, за каждую выдернутую часть оперения. Птица не пыталась вырваться из рук девушки, а как будто была не совсем против, наглого раздевания. Хотя, клевала она настырно и даже раздалась петушиным утренним кличем. На что герой немного не понял, почему это голубь издает такие звуки.
Намерение рассечь девушке голову, было сильнее всякого благоразумия. Он обернулся назад, прежде чем замахнуться, на не обращающую внимания мастерицу. Бортон держал перед собой молот, на вытянутых руках с опущенной головой. Он медленно поднял свой взгляд, но глаз не было, пустые глазницы и мерзкая улыбка на лице, что казалась не естественной для него. Бортон шевелил губами, но не было слышно, что тот ему говорит. После чего он прижал оружие к себе, а потом оттолкнул его так, будто бы отжался от пола.
По воздуху промчалась волна, разрезая горизонт пополам, а герой оказался в зоне её воздействия. Джорджи попытался пригнуться, отчего удар пришелся в лоб, а сам он упал в костер спиной. Дотлевающие угольки не торопились прожигать броню неуклюжего человека, они с нарастанием нагревали его спину. После нескольких секунд, что длились настолько медленно, будто время замедлялось, герой ощутил на себе невыносимую боль. В миг он вернулся на ноги, боль не прекращалась, а Бортона уже не было в поле зрения. Сандэра смеялась над ним, но смех казался, чем то ужасным, злобным и унижающим его. Она взяла в руку белого голубя и насадила на древко незаконченной стрелы сказала:
- Повернись и ляг уродец, я приготовлю нам завтрак!
Джорджи впал в ярость, когда та назвала его "уродцем". Один замах, удар и меч должен был войти в её наглую голову, как по маслу, но тот отскочил, словно она из металла. Та блокировала удар предплечьем, отчего Джорджи впал в ступор, ведь нельзя было так просто взять и прикрыться рукой. Сандэра расплылась в более зловещей улыбке и Джорджи нанес следующий удар, но меч снова отскочил от неё. Он отшагнул назад, когда Бортон вклинился между ними и всем видом показывал, что не стоит больше так делать.
Краски смазывались и объединялись в единую картину недоброго утра, когда двое друзей словно кисти умелого художника в обеих руках, рисовали картинку боя. Меч, что был выкован где-то в закоулках черной кузницы Фаргия, откусывал кусочки от закаленного в боях набалдашника "Петрикора". Это имя дал ему сам Бортон, по его рассказу нельзя было точно понять, отчего такое странное название дано молоту. Он говорил:
Молот пропитан кровью, запах которой маскируется за металлическим фоном. Но когда тот протирает его после кровавой бани, он издает аромат победы, мерзкий, но успокаивающий. Джорджи не вдавался в подробности, но знал, что словарный запас у того был аристократический и словечко заморское, нежели выдуманное. Поэтому "Петрикор" внушал некое уважение.
Ну что друг?.. Я вижу ты слаб и не собираешься атаковать первым... Ты хорошо меня знаешь, поэтому мне придется использовать приемы, которые ты еще не видел...- Джорджи отшагнул назад и сделал фальш выпад, на что громила среагировал уворачиваясь от удара. - А теперь... - Герой проскользил вперед, как бы закрутившись по своей оси так, что в пару оборотов обошел неуклюжего соперника и оказался у него за спиной. - Мне жаль тебя, раз ты повелся на такой простой прием - Джорджи уже смаковал победой в миге, когда оказался за неповоротливым барано-головом, встав к тому спиной к его спине и направив острие лезвия в него, пустил то себе под мышку вонзил в него меч. Если бы кто нибудь видел злобное выражение лица героя и улыбку, в которой растекся он, осознав, что металл вошел в соперника, как по маслу. Он пускал слюну от наслаждения, что ему так легко удалось обмануть закаленного в боях друга, что захотел убить его. Но и мысль о вселившейся в него души всадника или какого-то колдуна, вызывала в нем некоторую печаль, что ему пришлось это сделать. Если никто другой, то кто?