Все сожжено, кем? - еще одна мысль в голове героя, на что ответа нет. Вал, что был впереди, представлял собой, будто застывшую волну в море трупов, так же состоял из обугленных останков великой армии, что по видимому, потерпела крах. Вскарабкавшись вверх, Джорджи ощутил на лице дуновение обжигающего ветра, что исходил из центра постамента. Четыре вала , словно квадратом вокруг этого незамысловатого сооружения, где в воздухе парил меч из темной стали.
- Вот он! Возьми его! Ты должен сделать правильный выбор! Ты достоин! - раздался голос в голове, но будто не в ней, а повсюду, разлетаясь в видимые и невидимые просторы гиблого места.
- Ох, твою мать, Снова эта ересь! Идите вы нахрен с этой темой! - выругался Джорджи, когда догадался о том, что он во сне. Джорджи топнул ногой в знак протеста, что стало ошибкой. Кости под его тяжестью обвалились, волоча за собой беспомощное туловище негодующего. Он летел вниз ускоряясь с каждым метром. Останки скрежетали по его броне ломаясь, с треском влетая то в нагрудник, то в лоб, больно ранив его. Он катился, кажется, целую вечность, а лавина из груды костей преследовала его, пока тот не уперся двумя ногами в край идеальной мраморной плиты. По инерции его выбросило вперед, еще немного и он должен был со всей силы влететь в левитирующий меч, отчего на рефлексе он прикрыл лицо руками. Но падения не последовало и Джорджи завис в воздухе над лезвием темного клинка, словно по чьему-то волшебству. Волнистый, черный металл меча был зазубрен с одной стороны и заточен с другой. Такая заточка и конфигурация клинка весьма жестока - еще одна мысль в голове героя. Рукоять была обвита двумя змеями до самой гарды так, что змеиные головы заканчивали витиеватую крестовину. Он полыхнул черным пламенем, когда герой завис над магическим ложем меча.
В кругозор попались части скелетов, что преследовали его спуск, которые упали на плоскую поверхность мраморной плиты. На удивление, все кости, что упали на постамент полыхнули черным пламенем и превратились в пепел. А сам серый прах, словно по заказу сдуло ветром, отчего постамент остался чист. Джорджи выпрямился перед мечом и оглядел склоны окружавших его валов - ни души. Здесь было жарко, словно он находился где-то в пустыне. Он не торопился брать в руки сомнительный меч, что будто бы заговорил с ним, когда тот вернул свой взгляд в его сторону. Ему хотелось взять его, но эта небольшая часть желания подавлялась чувством неопределенности и большой долей сомнения. Обыкновенный ли это сон? Стоит ли брать в руки этот меч? Что будет, если я просто возьму его в руку,так, посмотреть? Если я возьму его, то сны про долбаный меч прекратятся? Почему он снится именно мне? - с каждым вопросом он тянул руку в сторону оживившегося меча, что полыхал сильнее с каждым преодоленным сантиметром. Сам того не осознавая, он почти коснулся его, но остерегся, когда змеи на рукояти зашевелились. Они как бы освободили место под руку на черной оплетке рукояти, медленно переползая ближе к гарде, еле слышно шипя.
- Возьми его - послышался голос по правую руку героя.
- Кто здесь? - обернулся он, но никого рядом не было. Джорджи счел это за голос в голове.
Конфликт в сознании развивался, спор укреплялся, а желание взять меч усиливалось с каждым брошенным взглядом на него, чуть-чуть и вот он уже в его руке. Рукоять оказалась прохладной, что как снег в пустыне, было странно и в самый раз. Хорошо сбалансированный одноручник не доставлял дискомфорта мечнику, который сражался двуручным мечом. Взмах и клинок рассек горячий воздух с воем, трепыхая и дребезжа языками темного пламени, что кусали друг друга - дрались, словно бешенные псы. Все мысли о произошедшем, все невзгоды и желание, найти ответ на главный вопрос: "Кто он?" - испарились. Чувства горести о умерших из-за него товарищах, о мальчике, что он все таки не смог спасти - исчезли. Он будто бы утонул в пустоте, что легко и ненавязчиво забрала его в свои покои и разместила в самой уютной комнатке - безразличия. Волнистое лезвие меча намекало, что раны оставленные им, будут еще долго мучить врага, что встанет перед героем, что порезанная плоть долго будет гнить в живом теле спасшегося. А обугленные края пореза избавят того от неприятного кровотечения, обманув того и заставив просто перевязать рану, что вскоре убьет его, после долгих мучений.
Энергия что исходила из нутра неодушевленного предмета с запертой в нем, казалось - душой, переполняла своего хозяина, не забирала её, а питала, наполняя каждую частичку, каждую клетку целого организма. Не Джорджи тратил внутреннюю энергию на поддержание полыхающего клинка, а оно будто дарило ему её, но чувство наполненности было не таким. Точнее не тем, ибо это энергия безразличия и парадоксально жесточайшего гнева к любому существу, что встанет перед обладателем диковинного меча. Джорджи ощущал на себе этот гнев, что скрывался в темной стали длинной метр с небольшим, что скрывается за красотой и проработкой деталей. Казалось, тот кто делал это оружие, был явно не в себе или предыдущий обладатель ненавидел попросту весь мир. Рукоять не согревалась от тепла ладоней героя, словно в ней был спрятан небольшой морозильник, что поддерживал температуру ниже нуля или около того. Но дискомфорта это не доставляло, по-крайней мере в данный момент, когда воздух словно стал горячее, отчего броня на теле Джорджи была невыносимо душной, словно он намеренно запер себя в духовой печи и поджег газ.