Чуствуешь, как пульсирует кровь в твоих жилах? - раздался голос в голове героя, но это его не смущало и он прислушался к своему сердцу. Тарабанило оно будь здоров, качая по венам жидкость, без которой не выжить. Его чувства словно обострились и внутренний взор упал на тонкие сосуды, по которым гонялась та самая алая жидкость, но её как будто вытесняло чувства наполнения чем-то другим. Он не мог этого увидеть. Ощущения сами по себе воссоздавали картинку в голове, а разум откалывал углы отторжения сего факта, его порабощают. Да так, что меняют не сами воспоминания, а буквально кровь, что кажется, если порезать руку, она будет другого цвета. Но проверять он этого не стал, ибо навредить себе в таком состоянии нет желания, да и уверенность в том, что никто не в силах сделать это за него росла, как на дрожжах.
Чувствуешь, как на сердце становится легче? - снова состояние умиротворения, что затерло все воспоминания о совершенных ошибках и доставленных неудобствах тем, кто был с ним рядом. Образы умерших и в какой-то степени близких ему людей стали более прозрачными, лица, что он знал как картограф написанную им карту, забывались с той же скоростью, что движется Сорговский скакун по голой степи. Легкость ощущалась не только на сердце, но и ком в горле от воспоминаний о неудавшемся спасении сына его лучшего друга - исчез. Ни сочувствия, ни капли эмпатии к ситуации, ни доли горести не осталось на сердце.
Чувствуешь силу? - Рука сжимала меч до такой степени, что оплетка в ладони хрустела, словно он срастался с клинком. Рука будто бы стала единым целым с мечом, никак не наоборот. Огонь что поедал внимательный взгляд героя был темным, чем то глубоким и ясным одновременно, как бы говоря о том, что сила меча безгранична настолько, насколько это позволяет бесконечность. Змеи, что славно покоились на гарде этого странного оружия, сползали медленно вниз к ладони Джорджи. Одна из двух которых переползла выше указательного пальца между ним и следующим пальце - безымянным. Он не чувствовал, как это происходило и те словно твердые живые веревки с каждой минутой стягивали его руку к рукояти меча с силой так, что при желании нельзя было выбить его ударом. Герой обратил внимание на грациозные и замедленные движение хладнокровных рептилий на миг, когда те оголили гарду и на мече можно было прочесть надпись. Язык был ему незнаком, но он почему то был в состоянии прочесть эти два слова и понять смысл:
Фену банкалаз - Рассекающий свет
Видишь его? Приклонись! - снова голос в голове, но уже не совсем спокойный, а пятимерный, объемный и властный. Джорджи поднял голову, когда пару костей с треском скатились со склона впереди. Они перекатывались обгоняя друг друга, будто соревнуясь между собой, спешили исчезнуть в темном пламени постамента. На макушке стоял черный как тень конь и всадник, чьего лица невозможно было разглядеть. Конь фыркал и стучал копытом о костяную груду, всем видом показывая свою агрессию в сторону героя или знатно позёрствуя перед застывшим героем. Джорджи даже показалось, что тот сейчас рванет с места, направившись в его сторону, чтобы всадник смог занести свой меч, для точного удара в районе шеи. На что герой не смог бы ответить, задействовав свой безгранично сильный меч, что он с почетом бы принял наказание владыки, которому нельзя было бы возразить.
С каждой секундой, желание приклонить колени росло, так же, как и желание оставить меч при себе и носить его. Контроль над мыслями был четкий, разум чист, как новый лист с вписанной на него судьбой без помарок - проступков жизни. Хладнокровие, что доселе преобладало в его характере, усилилось в несколько раз, а милосердие, что ранее он проявлял, казалось что исчезло и если предоставится выбор, сомнений не будет. Он смотрел на владыку с неким теплом на душе, словно тот ему был по крови, что сейчас меняла свой состав. Джорджи не сопротивлялся желанию подогнуть левой колено и приклониться пред темной личностью, что безмолвно наблюдала за ним.