Разделив быстро растущую компанию на две партнерские и оставив Европу заботам моего отца, Ян уже второе десятилетие жил в Майями в офигеть каком громадном доме и с недавних пор с офигеть насколько красивой молодой женой. К чести деда, Элая – всего вторая его спутница жизни, у них двое маленьких детей и налицо признаки настоящих чувств. Но разницу в двадцать лет в пользу Яна и на двадцать сантиметров в пользу жены никто не отменял, так что супруги забавно смотрятся вместе.
Ян из принципиальных. Он и раньше пытался вмешаться в вопросы воспитания внуков, но пока были живы родители, не мог дотянуться до нашего с сестрой благосостояния. Отец ловко преумножал семейные активы и создал хитрые юридические структуры, защищавшие его интересы не только от налоговой и от собственного отца.
На детей у Карла совершенно не оставалось времени. К лучшему. Он усыпил отцовское чувство вины, определив нам с сестрой щедрое содержание и десятки миллионов, ожидавшие после нашего тридцатипятилетия.
Наша мать была очень внимательной, эмоциональной и любвеобильной красавицей, но объектом ее горячих чувств являлась лишь она сама. Ценя науку наслаждения жизнью, Кайла не запрещала своим детям учиться тому же.
Роль, наиболее близкую к родительской, для нас с Аделаидой играла Мария. Гувернантка, воспитательница, личный секретарь матери - каких только не было у нее официальных должностей. Войдя в наш дом, когда мне исполнилось полтора года, Мария осталась в нем навсегда, став такой же неотделимой частью, как сейф с фамильными драгоценностями и витрины с моделями ЛЕГО.
Мария – светлая душа и непоколебимо верит в лучшее. Она способна видеть его во всем – даже во мне, находя улыбку и доброе слово для кого угодно и в любой ситуации, при этом не особо пытаясь воспитывать.
Какой бы странной не выглядела со стороны наша с сестрой жизнь, она вполне нас устраивала. Пока не разбился вертолет вместе с Карлом и Кайлой. Пока, потратив драгоценное время и прибегнув к различного рода уловкам, Яну не удалось найти лазейки в хитрых юридических конструкциях отца, которые защищали права его наследников.
С некоторых пор дед Основатель – тот, кто может указывать нам, что хорошо и что плохо.
Аделаида вовремя почувствовала опасность. Моя сестра избалована не меньше моего и, получив доступ к миллионам, собирается с удовольствием их тратить, а не скрупулезно преумножать. Но она прекрасно умеет изображать, что внимательно прислушивается к пожеланиям деда, и успешно пускает пыль в его глаза, пристроившись на факультет журналистики. Женская хитрость или умение подстраиваться под обстоятельства помогли ей не превратить отношения с дедом в конфликт. Тогда как наши с ним давно перешли границы ультиматумов, и в моем, некогда очень уютном мире, одна за другой разрывались многотротилловые бомбы.
Бац. И мое щедрое содержание урезано до уровня нищего студента-ботаника.
Бац. И мою «Ламборгини» закрыли в гараже под новым замком.
Бац. И мое имя может быть вычеркнутым из завещаний.
Я консультировался с юристом – Основатель действительно способен лишить меня всего.
Светлая душа Мария уверяет, что дедом руководит искренняя обо мне забота.
К черту такую заботу. Из семи внуков он вцепился клещами именно в меня и не желает оставлять в покое. «Это потому, что вы с ним похожи, – объясняет все та же Мария. – И не только внешне, но еще больше – по характеру».
Согласен.
Упертостью, неостановимостью, способностью, перекрыв все лишние каналы восприятия, превращаться в аутистов и, не сворачивая с пути, преследовать цели. Вот только цели у нас с Яном совершенно не совпадают. И каждая новая встреча ведет к еще большему отдалению. Моя последняя выходка с гаражом и вовсе стала началом ядерной зимы. Я был отлучен от дома, машины, банковского счета – до тех пор, пока не выдержу без замечаний срок принудительных работ в магазине дешевых шмоток и вынужденное проживание в крошечной съемной квартире.
Я сам виноват. Нужно было вовремя остановиться. Прикинуться паинькой. По примеру Аделаиды зависнуть на каком-нибудь гуманитарном факультете. Еще лучше – вспомнить об острове! Ян бы не обрадовался, но проглотил вариант работы спасателем на пляже, и я отсиделся бы среди пальм до тридцати пяти лет и получил бы свое наследство. Пусть урезанное Основателем, оно бы обеспечило мне последующее беззаботное существование.