Я нем. Я глух.
Пока Грег не начинает трясти за плечи. Смотрю на него с благодарностью, с идиотским оскалом в половину лица. Отталкиваю друга в сторону и иду. Иду прямо в стену магазина.
Прислоняю ладони к холодному стеклу. Впечатываюсь лбом где-то в районе талии девчонки на рекламном фото. И, закрыв глаза, молюсь. Воплем – не выкрикнутым, слезами – не пролитыми, словами – не высказанными, молюсь всем богам.
Джейсон испуганно мямлит над ухом что-то невнятное.
Я тянусь сквозь стекло к Снежинке. Статуэтке живой из слоновой кости.
Асе Снежной. Модели «Виктория Сикрет».
***
Год назад в миллионном городе я нашел незнакомку без адреса и без имени. Вычислить, в каком месте мира находится модель известного бренда, девушка, вернувшая мою голову на место и вытряхнувшая всю дрянь из души, не сложнее.
Америка. Лос-Анжелес. Санта-Моника. Отель «Шатерс»…
На показы в городе я не пошел, хотя мог достать билеты. Но представил себе, что вот Ася идет по подиуму, вдруг замечает меня... и стало страшно. К тому же не хотелось делить нашу встречу с чужыми людьми.
Целых два дня я подглядывал издалека. Сначала, чтобы самому не сойти с ума от счастья и привыкнуть к мысли, что жива моя Снежинка. Не растаяла год назад в Швейцарии. Потом боялся, что это случится сейчас, стоит мне ее коснуться – ведь я кипел вулканом.
Осторожно наблюдал за Асей среди стайки таких же длинноногих и стройных моделей, отмечая улыбки и здоровый цвет лица, и постепенно успокаивался, заодно тренировал сдержанность.
Я все узнал еще до того, как вылетел в Калифорнию.
Время, проведенное среди летуче-плавучих врачей, не прошло даром. Или я просто запоздало повзрослел, потому что не испытал раздражения и злости, мысли о мести даже не появились в моей голове. Зачем? Каждый из участников драмы, разыгранной в частной клинике год назад, сделал то, что считал верным.
Почему хирург покачал головой, увидев меня? Я смотрел на его руки! Скорее всего, жест был выражением усталости, необходимым действием, чтобы размять затекшие мышцы шеи и плеч. Это я сам, одурев от перебродившей внутри меня паники, наполнил лицо и взгляд врача виной и сожалением. Потом не дал мужчине времени и возможность сказать хоть что-то, бросившись с лопатой. Позже хирург согласился на уговоры Яна, защищая пациентку после тяжелой операции от неадекватного парня.
Чем руководствовался Основатель – навсегда останется тайной, догадками, в попытках объяснить причины его поступка. Из любой муки дед пек свои собственные хлеба. Защищал он меня от незнакомой девчонки? Свои деньги от нее?
Скорее всего, Ян пытался уберечь меня от меня самого... Рассчитывал, что шоковая терапия наконец вправит внуку мозги, и со временем загулявшая овца сможет пригодиться в семейном бизнесе. Не знаю.
Дед Основатель оплатил лечение Аси, билет домой – я благодарен ему за это. И готов простить его ложь. Пусть спокойно лежит в своей могиле, даже не буду желать ему вертеться в гробу. Может Мария права, и удар не был случайным, потому что дед жалел о содеянном и пытался что-то изменить, если, по заверениям сестры, искал меня. Контракт Аси с «Викторией Сикрет» тоже не стал бы реальностью без его участия. Может Ян надеялся таким образом сообщить мне, что она жива? Ладно.
Все позади. Неисправимо.
Глядя издалека на Снежинку, я простил Яна. Пусть земля ему будет пухом.
К концу второго дня игры в шпиона, наконец, решаюсь на встречу.
Я остаюсь на пляже недалеко от отеля, где живут модели «Виктории Сикрет», и как порядочный американский бомж жду под пальмой рассвета. И Асю.
Отгоняю от себя комаров вместе с запоздалыми сомнениями, вдруг у нее кто-то появился за прошедший год. А что? Вполне логично. И весьма вероятно.
Кем я остался в ее воспоминаниях? Большим приключением, которое Снежинка устроила себе, опасаясь за свою жизнь? Счастливым лотерейным билетом, обеспечившим ей операцию? Парнем, из жалости сделавшим широкий жест и бросившим ее, не пожелав даже проститься... Конечно, она испытывает ко мне благодарность.
Но больше? Да пошло оно все...
В ночь, в прохладный песок все эти гнусные мысли. Неважные. Совершенно ненужные. Я насмотрелся издалека. Я поверил в то, что Ася – не сон, не фантом моего больного воображения. Теперь хочу подойти.
А там – будь что будет.
Ведь я еще все тот же неотразимый засранец. Попробую не захватить, как сделал год назад, а завоевать. Убедить, что я лучшее... Нет, о чем я!
Это ОНА – лучшее, что со мной случилось! Я многое понял, когда ее потерял! Сдыхать буду, мечтая впечатать кулаки в носы всех, кто осмелится смотреть на нее, но сдержусь, усмирю ревность и стану радоваться каждому ее успеху.