Дрожит занавеска. Девушка появляется с ворохом одежды в объятьях, прижатым чуть ниже груди, выставляя ее тем самым напоказ. Я мял эти груди своими руками еще десять минут назад. Они – такие упругие! Соски темные, словно жареная карамель – почему я их не прикусил, чтобы распробовать? Не на то ли намекает девчонка, выразительно подпирая вверх полушария и подсовывая их в открытый запах расстегнутой на лишнюю пуговицу рубашки? Хочет, чтобы я стоял, глядя на то, как она приближается, и вместо удовлетворения испытывал чувство, что откусил от тортика слишком маленький кусок?
Стою. Испытываю.
Значит, все делается специально? Сейчас начнутся затаскивающие взгляды, способные проникнуть в карманы, заглянуть в память телефона?
Называние имен.
Вопросы...
***
Их не последовало.
Девушка опустила на прилавок передо мной аккуратно сложенные вещи – восемь штук – платье цвета слоновой кости короновало стопку как напоминание, от которого между ног плеснуло кипятком.
Улыбнулась, как бы говоря: «Спасибо, мне не подошло»… и не спеша направилась прочь. Оставляя глазеть ей в спину.
Честно?
Я был озадачен и, черт возьми, задет!
Стонало самолюбие, трещала вера в свою неотразимость. Еще ни одна девушка не уходила от меня неудовлетворенной – первая связь в школе не в счет, мы с одноклассницей сами не понимали, что делали. А тут я впервые разгонял унизительные сомнения: «Ей что, не понравилось?» И какому мужчине подобное не испортит настроение?
Спасли свежие воспоминания о том, как девица, равнодушно покидавшая магазин, бьется птицей в моих руках. Капелька крови алеет на нижней губе… Отправившая меня в короткий и звёздный полет капелька крови.
Жаркие картины подправили самолюбие, но напрочь уничтожили покой, и девушка-статуэтка в моих мыслях весь вечер. Я даже не спал ночью пару часов – вертелся как петух на гриле, потому что представлял ее голое, ровное, гладкое тело, открытое для меня – разглядывай, бери! Источавшее возбуждение. Глаза – голубые, с темной полоской по краю радужки – в плохом освещении кабинки они потемнели под цвет этой самой полоски. За миг до того, как девушка забилась в экстазе, они распахнулись и посмотрели на меня испуганно и восторженно.
Вот эта невероятная смесь эмоций беспокоила, не оставляла меня.
Разобрав быстрый, но яркий секс на мелкие детали, я прогнал последние подозрения в своей несостоятельности - моя Охотница впервые испытала сильнейший оргазм. В такой момент не соврешь. Я был богом в примерочной номер восемь, подарив девушке новую вселенную. И смотрела она на меня, как на бога – с испугом и восторгом!
Утром проснулся с красными от недосыпа глазами, жутким стояком и кривой усмешкой на помятом лице. Кем бы ни была незнакомка, она сумела залезть мне не только в штаны, но и в мозги, лишив нормального сна и заполнив воображение бесстыже-прекрасными сценами с собой в главной роли.
Впервые за месяц я собирался на работу как в ночной клуб – накупался, начистил до блеска зубы, залил себя дорогим одеколоном. Приоделся! Выбрав из рабочих тряпок те, что выставляли в наиболее выгодном свете.
И кто кого собирался соблазнять?
Со вчерашнего дня, а может, уже с самого первого, мы вступили с Охотницей в необычную игру. Какой бы привлекательной ни была незнакомка, неотразимой ее сделала именно игра. Чтобы задеть такого, как я, требуются раздражители посильнее, чем одна красота – слишком избалован. Слишком многое из того, что не даже не снилось Питу, давно опробовано и успело приесться. Но коктейль из похоти и адреналина пришелся мне по вкусу. Я собирался насладиться по полной – и девушкой, и игрой.
Шел по слезливому предзимнему городу и улыбался в предвкушении.
Подобное состояние души я ценил. Слишком редко оно посещало меня. Особенно в последние месяцы.
Что делать? Человек – удивительно капризное существо, и ему вечно чего-то не хватает для счастья. Кому-то денег до зарплаты, кому-то – на часы «Ролекс», и неважно, что вызывает неудовлетворённость, главное – оно вызывает. Можно сколько угодно сравнивать и сопоставлять свою судьбу с чужой, как пыталась учить нас сдержанности Мария. Сколько угодно думать о голодающих из стран третьего мира... Оно может немного помочь – поскребет ленивым земляным червем в груди – но терапевтический эффект все равно выйдет короткоживущим.
Да, людям в разных уголках планеты не хватает воды, еды и множества других необходимых для жизни вещей, но меня лишили месячного содержания и любимой «Ламборгини» – и я несчастлив. Я целый месяц уже, считай, пребываю в тяжелой депрессии, если вдруг вздумал завидовать Джейсону!