В том же соревновательном с учителями настроении я поступил в гимназию. Но к концу первого года включилась лень, и активно заработали гормоны. Кроме того, если не увлеченных, то знающих людей в одной из лучших школ города нашлось достаточно и доводить они стали меня.
Я бы застрял на пару лет в четвертом классе, если бы не спор с Джейсоном, что перейду на пятый. И завалил бы выпускные экзамены, но родители разбились на вертолете, и на шоковой волне я успешно получил диплом. Стресс на каждого влияет по-разному. Пусть у нас с сестрой не было теплых отношений с Карлом и Кайлой, они являлись нашими биологическими родителями. После их смерти в нашей жизни появился Ян.
Не сразу. Ему потребовалось время, чтобы из деда Основателя превратиться в Злобного демона.
Не-е-ет, не хочу.
Сейчас не о нем.
Пока Ян не влез в мои будни и праздники, я успел поучиться и успешно быть отчисленным из трех университетов, залетая в них на коротких пару месяцев в начале учебного года.
Когда на горизонте маячит несколько десятков миллионов, сложно уговорить себя работать с утра до вечера, теряя зрение над учебниками, и потом протирать штаны за столом в офисе.
Уловки «ты должен понимать, как управлять финансами» работают слабо. Если денег действительно много, их сложно потерять совсем – это вполне удается бывшим футболистам, но их мозги необратимо отбиты кожаным мячом, в то время как я свои просто не привык напрягать понапрасну. Так вот, когда денег много, ими можно оплатить услуги серьёзных управленческих компаний, найти талантливого финансиста, привязав процентами к прибыли или акциями к предприятиям: всегда найдутся взаимовыгодные варианты. И никто не убедит меня, что я – ленивый и не желающий познавать науку деньгопроизводства и их сохранения, – смогу управлять своим капиталом лучше профессионала с десятилетиями образования и опыта.
Никто.
А миллионы маячили, согласно распоряжениям, умным юридическим структурам и завещанию отца, от меня их отделяло лишь одно обстоятельство – десяток лет. Всего-то надо было переждать, пока всем вокруг надоест убеждать меня пойти работать или учиться.
Я мог бы отсидеться где-нибудь на теплом острове – я мечтал о таком в детстве, глядя на осенний дождь за окном. Что буду жить в небольшом домике, может, даже устроюсь на какую-нибудь по-тропически не напряженную работу – например, смешивать коктейли в баре или следить за купающимися на пляже с высоты спасательной вышки, и спокойно доберусь своего тридцатипятилетия и миллионов.
Так и надо было сделать.
Остров ждал. Остров томился без меня под жарким солнцем. Я спрятался бы под пальмами, и никакой Злобный Ян не смог бы испортить мне жизнь. Все вышло иначе. Теперь я торчу пугалом среди дешевых тряпок, спасая свое обеспеченное будущее. Но когда под тобой зашипела раскаленная сковорода – согласишься стать любым блюдом. Хоть продавцом в магазине. (Плюсом то, что не в родном городе, здесь ошиваются туристы и местная студенческая беднота, и шанс встретить знакомых – равен нулю). К тому же все друзья в курсе. Ржут за моей спиной, в лицо – переживают. Джейсон вон вообще сошел с ума – заделался в советчики и ежедневно шлет сообщения, напоминая, чтобы держал себя в руках.
Я и держал. Целый месяц.
Пока в магазин не зашла незнакомка и не уставилась на меня своими наглыми глазами. Пока не начала дразнить идеальным телом цвета слоновой кости.
О ней я Джейсону тоже обязательно расскажу.
Потом. Когда это горячее приключение завершится. А то еще друг прибежит полюбопытствовать. Или того хуже – начнет морали читать.
Учитель новообращенный.
3
***
Охотница моя приходит утром. И снова – незадолго до закрытия.
На следующий день – ближе к полудню и сразу же через пару часов после него.
Я меняюсь сменами с другими работниками, я в магазине с утра до вечера.
Потому что подсел – на девушку и на нашу игру. На то наслаждение, которое они мне дарят – сплошной адреналин, сплошной эндорфин. Секс. Такой секс, что Джейсон изойдет слюной и спермой, если я поделюсь с ним подробностями.
Мы опробуем две новые подсобки.
И повторяем наше приключение в примерочной.
Второй раз в кабинке номер восемь я беру девушку сзади, стоя перед зеркалом – мои руки – то на ее груди, то на талии, то на шее. На спине – заставляя мою Охотницу выгнуться кошкой. Она плывет волной в любых позах, словно гимнастка или танцовщица.