Все время – по моим правилам – молча, прикусывая губы и задыхаясь от того, что необходимо сдерживать стоны и тяжелое дыхание.
До головокружения.
Все время – глядя через зеркало глаза в глаза. Каждый толчок – вместе, каждое новое проникновение – не разрывая взглядов. Это…
Это… Офигенно!
Глотаю воздух как рыба на берегу. И зрачки у меня – огромные блюдца, а в ее глазах снова плещется эта невероятная смесь из страха и восторга.
Страха и восторга перед тем, как нас в унисон уносит в ярчайший оргазм.
Такого понимания телами, такого мощного единения я, пожалуй, ни с кем не испытывал. Конечно, причина в игре! «Ни звука, ни слова, без поцелуев. На грани».
Я так тогда думал.
Но, прежде чем выскользнуть из примерочной, не выдержал и задержался, положил руки девушке на плечи – вроде бы не позволить обернуться, а на самом деле захотелось еще раз до нее дотронуться. И вдруг увидел на ее лице смущение.
Как у скромницы какой-то!
Соблазнительница моя стояла перед зеркалом, открытая взорам – без трусов, короткая тряпочка, что называется кофтой, торчит подмышками, губы раскраснелись и опухли от того, как она их прикусывала и от только что пережитого оргазма. Глаза – блестят. Вся – воплощение горячего секса, вся – его обещание, а от лица разливается самое что ни на есть настоящее смущение – с румянцем на щеках и на шее. На груди – которая напряглась и торчит вперед, и темные соски уже собрались в горошины.
Едва заставил себя убрать руки с тонких плеч. В штанах опять поднялось колом. От невероятной смеси этой – всего ее вида свежеоттраханого и невинности во взгляде. От коктейля этого одуряюще-пьянящего.
Не помню, как ушел. И долго не мог забыть отражение в зеркале и горько-сладкий аромат секса, заполнивший маленькое пространство примерочной. Они мне спать не давали, заставляя гореть от желания и помогать самому себе не превратиться в напалм.
Женский туалет легко закрывается на щеколду, и в нем есть удобный стол у раковины – на правильной высоте, так что когда девчонка сидит на самом краешке, широко раздвинув ноги, уже без белья, которое слетает с нас вместе со штанами в первые же секунды, я вхожу в нее легко, мне даже не надо подниматься на носочки, чтобы почувствовать на всю длину. Так глубоко, что у самого начинают закатываться глаза. Я сажаю ее на свои ладони, чтобы испытать приятную тяжесть женского тела. Какие у нее ягодицы! Созданные для рекламы нижнего белья.
Глубже, еще глубже...
Потом отстраниться, легонько отклонить девушку от себя, заставляя выгнуться назад, чтобы мне открылось все. Чтобы она сама могла смотреть туда, где ее тело перетекает в мое. Чтобы каждое замедленное движение переживалось на двоих. Медленно... до тех пор, пока зубы почти не стерты от напряжения, и девушка не начинает ерзать от нетерпения. Кусать от беспомощности губы и облизывать. Вот так! Так!
У меня ТАК много способов заставить мою Охотницу хрипеть, сдерживая крики и смотреть, смотреть на меня со смесью страха и восторга.
Столько способов сладкой пытки – для нее и для себя.
Потому что грудь ее - слаще карамели. Темные соски – даже странно, что они столь темные для светловолосой девушки – сводят меня с ума. Мечусь с одного на другой – целуя, облизывая, кусая, при этом двигаюсь, двигаюсь, раскладывая наши ощущения в одну общую богатую палитру.
«Не целовать»... Мой палец оказывается у девушки во рту – она распахивает глаза от удивления, их быстро ведет поволокой, и горячий язык обнимает мой палец. Вот так. Пока мои губы терзают ее грудь. Последний напряженный удар… И если бы не место – заваленная тюками подсобка, и не шаги в коридоре - мы бы орали в один голос от наслаждения.
Секс?! Да разве это был просто секс? Абсолютное обладание, игра женским телом на таких гранях, за которыми я сам сходил с ума от собственных действий.
Как бы по-уродски это ни прозвучало – я чувствовал за двоих. Читал в девичьих глазах эмоции, и не просто проникал членом – растворялся в ней, становился ее телом и чувствовал все – каждой клеточкой, своей и ее.
На третий день статуэтка моя из слоновой кости осмелела и сама вела игру, я позволил – мне хотелось узнать, на что она способна. И как полный идиот искусал ладонь, чтобы не рычать на весь чертов магазин.
Как она смотрела на меня снизу вверх!
Мне разве никогда не делали минет? Да сколько раз, думал я, но оказалось, впервые. То, что было раньше, стало жалкой пародией из порно фильма, который посмотрел заранее, чтобы не опростоволоситься. Но с ней...
Не сомневаюсь, что она делает это впервые. Почему же меня трясет, как осужденного на электрическом стуле? Опять все дело во взгляде? Это он доводит до состояния, когда самое легкое прикосновение доставляет одинаковые наслаждение и боль?