– А что это? И чье?
– Уж точно не наше, наши такого вовек не сделают, – донесся чей-то недовольный голос. На него шикнули.
– Наша оппозиция, – хмыкнул депутат. – Понятия не имею, чье. Да и никто не знает. Но явно не земное. Технологиям, видать, века уже, а все работает как часы, – депутат помахал перед носом Сидорова своим «Лонжином». – И язык такой непонятный, я не представляю, в какую сторону и как его читать. Не то иероглифы, не то буквы, не то вообще не пойми что. И главное, объемные. Да плевать, так разобрались. Разве ж мы не русские люди, чтоб до всего доходить, – «Oui, oui», – послышались голоса. – Вот и я о том. Русский человек до всего своей головой доходит, особенно когда кислород на исходе. Вот и я. Разобрался ведь, даром что образование в МИФИ получал, а плевать что на факультете богословия, зато вот результат – починил. Ну, пока в некоторые помещения лучше не заходить, из других лучше самому не выбираться, но работает. А пока разбирался, гляжу, новых туристов побросали. Потом еще. А потом вот, – депутат обнажил грудь – под пиджаком, на белоснежной рубашке скрывался значок «Ростуризма». – Месяца не прошло, Земля связалась. Теперь нас снабжает, раз в неделю через космопланы провизию сбрасывает и все необходимое, что запрашиваем. Это ж недорого. А какая от всего этого польза, России, понятно, недаром, «Ростуризм» «Роскосмос» сделал своим филиалом. Всему человечеству прок.
– Какая польза? – брякнул, не подумав Сидоров. На него зашикали. Но депутат лишь по-отечески улыбнулся.
– Нас же не просто за дебош или из-за проштрафившейся компании здесь ссадили. Мы первая колония людей на Луне. Первая русская колония. И все благодаря великой русской мечте о небе… ну и еще извечному нашему взяточничеству и коррупции. Ну а как бы мы здесь свою колонию основали, да еще столько лет поддерживали – сами подумайте, как?
Соседи по разуму
Профессор Сидоров шел по оживленному проспекту, когда к нему сзади подбежали двое и, крикнув: «Служба слежения» – накинули на голову мешок и затолкали в лимузин. Машина выжала газ на полную, выворачивая по ухабистым проулкам к конечной цели.
Будь это в первый раз, Сидоров бы страшно испугался, удивился и попытался извлечь нитроглицерин – но с ним подобное случалось не впервой, так что к подобным мерам безопасности он отнесся стоически. Тем более, прекрасно знал, куда его отвозят – благо, работал именно в том самом институте, куда направился лимузин, только не в его подвальной части, где располагалась вышеозначенная служба слежения за космическими посланиями, которая таким вот оригинальным образом собирала ученых на очередное заседание. Обычно посвященное новому посланию. Как и в этот раз.
Пока Сидоров добирался до места назначения, невольно вспоминал предыдущие, особенно, первое, когда его только вводили в курс дела. Ныне же землянам предстоит принять, можно сказать, юбилейное, двадцатое послание от братьев по разуму, академик Петров даже пообещал достать где-то настоящего коньяку из припасов невесть какой давности и удариться в загул – что ему, почтенному главе АН, всякий раз прощалось.
А в первый раз на все происходящее Сидоров лупал круглыми глазами, охал и ахал, еще не придя в себя после «похищения» – и только узнав коллег, особенно, институтскую медсестру, специально прибывшую на заседание, стал приходить в себя. Через час охотно присоединился к составителям нового послания, а через два – к гулявшим по поводу.
Земляне давно уже, с той самой поры, как закруглили Землю, стали искать собратьев по разуму – сперва на других, ближних планетах солнечной системы, а затем, по мере развития астрономии, отдаляясь все дальше от колыбели. А вот у тройной системы Альфа Центавра ученые смогли не просто выделить ряд планет земной группы, но и находящихся в зоне обитаемости. Тогда в две тысячи шестнадцатом, группа немецких ученых не только открыла такой мир, но и, не выдержав, отправила к нему послание, использовав мощнейший на тот момент радиотелескоп в Аресибо.