– Твои здесь? – он покачал головой. Пока смотрят по телевизору и выберутся только на конец сентября, на месяц. Да и Джен нездоровится, опять что-то подхватила, она это умеет, сорванец, покруче любого пацана в ее возрасте, непонятно в кого вообще. – Перезваниваетесь?
– Конечно, – Рой снова замолчал, поглядывая на меня, ожидая ответа на свой невысказанный вопрос. Продолжил: – Переживают и ждут возможности приехать. Тут отелей много, на мысе только шесть штук.… А твои, отец?
Голос немного охрип, когда спрашивал. Ведь я ему ничего о себе еще не рассказывал. Непросто идет знакомство. Но, верно, так и должно быть. Или вот это постоянно повторяющееся «father» странно колет. А как он меня должен именовать? По имени или «папа»? Тоже глупость.
– Дома. Не знаю, даже смогут ли прибыть.
– Да, конфронтация. Мама уезжала так же, ты приехал…
– Скажи, а как вы жили тут? Как устроились? – почему-то приятней спрашивать, чем отвечать.
Первые годы он плохо помнил, постоянные переезды, из города в город. Сперва жили в Техасе, потом переехали на самый север, когда пошел в школу, осели в Бостоне. Первые годы папа… отчим постоянно менял место жительства, повинуясь воле начальства. В восемьдесят седьмом фирму накрыла волна забастовок, контракты с СССР оказались сорваны, не то дело недоброжелателей, не то вина директората. В девяностых фирма пошла ко дну, отца понизили в должности, потом и вовсе сократили вместе с филиалом. Это его подкосило.
– А Вита? – она домохозяйка, это потом, когда отец от нас ушел, в девяносто пятом, стало туго. Мама устроилась бухгалтером в универсам по соседству. Да и община помогала, кто чем может. У мамы друзей не было, так уж сложилось. Дом продали, переехали в съемную квартиру на окраину. Но выкрутились. У мамы появился поклонник, дядя Фрэнк, он нам сильно помог. Мне кажется, мама его терпела только из-за нас. Хотя, человек очень хороший, бескорыстный, все понимал, но никогда не настаивал. И всегда рядом. До самого маминого конца. Снова помолчал, затем продолжил, скороговоркой:
– Потом поступил в университет, по окончании устроился в «Локхид-Мартин», работал над системами ориентации. В десятом отобран в отряд астронавтов. А чуть раньше, когда подавал заявку, познакомился с Танитой, она тоже в «Локхиде» работает, только в другом филиале, на базе Эдвардс, это через весь континент. Мы и живем там…
– У меня история похожа, – «наверное, неудивительно», – произнес Рой вполголоса. Поступил в московский авиационный, закончил, устроился в КБ «Энергия», занимался двигателями, подал заявку и поступил в отряд космонавтов в восемьдесят шестом. Мне повезло, в конце девяносто первого меня отправили на станцию «Мир» на неделю, вместе с австрийцем Францем Фибеком. Как раз перед этим меня записали в «волчью команду» – набирали добровольцев в группу Игоря Волка, которая будет пилотировать «Бураны», первые полеты намечались, несмотря на все срывы в финансировании, на девяносто второй. Но не срослось. Ни в том, ни в последующим. А дальше известно, что с ним стало. Вот хоть «Энергия» стала частью будущего, остальное так и сгнило в казахских степях.
Следующий полет случился в девяносто шестом, станция отмечала десятилетие. Потом долгий перерыв в десять лет и запуск на МКС вместе с Россом. В десятом я вышел в отставку, устав ждать, да и, признаться, ни на что особо не надеясь. И вот позвали в последний полет.
– Отец, ты так говоришь, будто…
– Да нет, полет последний. Ну куда мне дальше-то. Пятьдесят восемь уже. Поневоле задумаешься, – я махнул рукой. – Ладно, посмотрим, как сегодня свозят макет на орбиту, – и добавил, – жаль, твои не приехали.
– Ты хотел встретиться с ними? – странно, но вопрос застал меня врасплох. Я немного нерешительно кивнул, наверное, да. Рой куснул губу, но вдруг переменил тему:
– Погоди, отец, увидимся еще перед стартом. Я тогда вас познакомлю, – улыбнулся. – Если б не Танита, да нет, наверное, это провидение божье. Ведь я не хотел, упрямился, как бы ни настаивала жена, все равно отказывался увидеться с тобой. А тут вдруг сообщение, даже два. Меня приглашают в основной экипаж, днем позже туда же записывают одного из русских, в списке стояла твоя фамилия, – после паузы, неожиданно: – Мы молились, чтоб ты оказался здесь. Особенно Танита. Она очень хочет с тобой познакомиться. Я сам не понимаю, почему так сильно.
– Ты верующий? – он удивленно посмотрел на меня.
– Конечно. Мы методисты. А ты, конечно, нет, – я кивнул. – Я так и думал.