— О! Это дорого, — оценила Эми. — Но я хотела бы зубы вычернить, как гейша в древней Японии. Зубы как чёрный жемчуг.
— Не неси чушь, это блондинкам не к лицу, — оборвала Власта. — Идём в клуб или нет?
Хотели просто швырнуть бутылку и стаканы в бурьян, но Эми строго показала на пакет. Мусор отнесли и бросили в урну. Нет, мимо урны, но всё-таки рядом.
— Так здесь твой брат? — Спросил Крыс, показывая на памятник.
— Ну да.
— Жалко, — Лу покосилась на Свету.
— Решай — в клуб пойдёшь или нет? — Поставила Свету перед выбором Эми. Света и хотела бы пойти, но одежда была неподходящая.
И тут на площадку между церковью и администрацией выехала серебристая машина. Света в марках не разбиралась, просто заценила, что красивая тачка, дорогая должно быть.
Из машины вылез крепкий парень и стал оглядываться. Заметив ребят, быстро направился к ним.
— Чёрт! За мной приехали! Это папины "клоуны". — Лалуна спряталась за спинами друзей.
— Какие клоуны? — удивилась Света.
— Я так наших охранников дразню. Это рыжий — Костя, а есть ещё белобрысый — Валёк, он сейчас за рулём. Отец бесится, когда я на кладбище ухожу.
Рыжий веснушчатый громила приблизился и громко, раздельно произнёс:
— Елена, Лев Ильич зовёт.
— Не хочу. Вообще из дома уйду, если там как на зоне.
Охранник понизил голос:
— Мне приказано.
— Плевать!
Костя обошёл компанию, но Лу уже отбежала и стояла за Сашиным памятником, за её спиной темнел лабиринт узких дорожек между оградами.
Костя повернулся к машине и сказал обиженно:
— Лев Ильич, она не идёт.
— Вот идиот, — прошептала Эми.
Из открытого окна рявкнул раздражённый голос: Так приведи!
Костя поплёлся за отбегающей Лу, спотыкаясь о корни деревьев и поваленные кресты, та хихикала.
— Отец ей вломит, если поймает.
— А если подойти с ним поговорить, — робко спросила Света. — Может, он поймёт, что всё нормально?
— Ну да! Тупой как пень…
Лу выскочила на аллею, Костя растерянно остановился, уверенный, что всё равно не догонит. Из машины выбрался и по-хозяйски стал среди площадки мужчина в коробящемся на широком нескладном теле дорогом костюме, набычив голову с расплющенным носом, заорал:
— Я говорил тебе сюда больше не таскаться? Говорил, сучка?!
— Думаешь, не знаю, почему меня с кладбища гонишь? Потому что пью тут? Как бы не так! Тут братки зарыты, которых ты замочил!
— Только поймайте мне эту блядь! В психушку упеку на месяц!
На помощь рыжему Косте прибежал белобрысый Валёк, вдвоём они, наконец, загнали Лу к ограде, схватили, поволокли. Лу извивалась и кусала охранников за руки, те только ускоряли шаг, на брюках гроздьями висели репьи.
— А что сделаешь? — Вяло, как бы оправдываясь, сказала Власта, — отец же. Матери у неё нет в поле зрения. А это ублюдище о Лу заботится. По-своему.
— Не могу на это смотреть, — Крыс решительно пошёл к отцу Лу, что-то сказал и через минуту отшатнулся от удара.
— Защитник, бля, выискался! Ебёшь её тут что ли, щенок? Вали, пока шею не свернул!
Дверцы захлопнулись, и машина с затемнёнными стёклами выехала с кладбища. Ребята подбежали к Крысу, тот стирал ладонью кровь, текущую из носа. Эми оторвала кружевную манжету, сунула Крысу в руку.
— Спасибо, — грустно ухмыльнулся Крыс. Эми вздохнула и оторвала вторую манжету — для симметрии.
— Вот козёл этот Лев Ильич, — морщился Слэш. — И чего ты к нему полез, а Крыс?
— Приятно, когда на твоих глазах тёлку обижают?
— Она ж ещё и выпила с нами, отец учует… Что будет! — Огорчилась Эми.
Нервно курили, сидя на лавке, говорили о своих родителях. У Крыса мать была уборщица и тихая пьянь, отца не было, у Лу — отец бандюк, Власта жила у тётки на квартире, родители были где-то в селе, у Слэша родители пахали на заводе и грызлись как собаки, одна Эми была из обеспеченной и, кажется, благополучной семьи.
— У меня мать уже прощения попросила, что родила. Упрекал, говорит: ну, извини… И не жаль, что такой разговор вышел. Видела же — муж-раздолбай, нищета непролазная.
— Крыс, ты не прав. Она, конечно, думала, что всё будет хорошо. — Осудила Эми.