– Да ну! Взаимно, значит. Так ты поможешь или идешь лесом?
Начались незапланированные трансформации. Мой шантажист тряхнул рукавом, расстегнул упругие ткани, скинул перчатку, и в тот же миг ладонь обросла серебряной шерстью, мягкой и гладкой на вид… После портала в параллельный мир меня ничего не смутит, поэтому я со стоическим видом проследила за тем, как он с корнем вырвал длинный, острый коготь из лапы и подкинул так, что окро… вавленная… ок-кровавленная ч-часть тела оказалась у меня в ладонях. Интересно, это нормально, когда перед глазами слоны пляшут? Душно…
– Зачем? – на большее меня хватило.
А «жертве» хоть бы хны:
– Я ли'шился име'ни вместе' с титулом, поэто'му зови ме'ня про'сто Люпус. Это –кого'ть бе'лого волка', в знак обещания ме'жду нами. – наконец, он вернул конечность в прежнее состояние и, вытянув руки ко мне, произнес, – Пры'гай.
– Хм, я же смогу вернуться? У меня работа на Земле… друзья… вроде были…
– Сможе'шь. Пры'гай, – у волчьей морды даже мускул не дрогнул.
Никогда не была верующей, но на всякий перекрестилась, вспомнила, что курицу из духовки вытащила, стиралку выключила, а затем спрыгнула. Люпус, как и обещал, поймал. С этого ракурса я наконец смогла рассмотреть его. Грубая внешность, нос прямой, ох, щетина есть… а почему она такая мягкая? И брови… хм, волосы тоже… у всех волков шерсть мягкая?
– Что' ты делае'шь?
– Пытаюсь понять, в чём отличие космических волков от простых мужиков, – щеки у волчары мягонькие, я даже наплевала на драматичную смерть слизня и, позабыв, из-за кого пять минут назад от страха седьмым потом обливалась, сделала ему «уточку». Смотритель дернулся, но кричать не стал.
– А ты ко мне терпимее, да?
– У на'с одна ду'ша. Гипотети'чески, ты часть пле'мени.
– Как скажешь, братец волк. Что делать то надо?
Люпус хмыкнул:
– Ото'мстить совету' десяти га'лактик за истре'бление бе'лых во'лков.
– Ого, как всё серьезно! То есть ты последний?
– Име'нно, – он наконец опустил меня на пол.
– Ничего, пушистик, я тоже одна. Вот найдем кровопивцев и чаю попьем, хочешь? Я тебя на могилу к сестре отведу. Она обрадуется, что у неё брат из другой галактики появился!
– Рано' обсу'ждать будуще'е.
※※※
Я не сразу поняла, что регенерация у волка не мгновенная. После закрытия воронки она пошла быстрее, но… Люпус сидел без ногтя два часа, объясняя мне суть дела.
Рана не кровоточила, моё сердце – ещё как.
АКТ 4
[Спасибо за использование переводчика «Фраор коммуникации»]
«Каждый ахлф должен знать,
Нужно люпусов защищать,
Потому что, в трудный час,
От их отношения будет зависеть,
Защитят ли вас».
Мама пела в детстве. По мнению старших, стих помогал волчатам разобраться в иерархии. По-моему, бездарная мелодия, которую красил лишь её голос.
Допевая последнюю ноту, мама звала меня по имени, распутывала колтуны лапами и ласково приговаривала:
– @$&, белы'й, как снег. За'крой гла'зки, они меня' сле'пят – ярки'е, как драго'ценные камни.
[Пользователь запретил переводить «@$&»]
Она любила данные сравнения.
– @$&, сыно'к, ты ста'л лучши'м меха-вои'ном? Моло'дец. Но как бы ты не бы'л хорош, не за'бывай, что волки сра'жаются в звериной ипостаси. Не в укор, честно. Я ве'рю в то, что ты ста'нешь ахлфом!
На двадцатый день рождения я действительно им стал. Пробудил временно-пространственную силу, как каждый «благородный волк». Я горел юношеской мечтой – стать тем самым ахлфом из песни.
Что же.
Родители назвали меня в честь крепчайшего металла на планете: но я оказался недостоин ни имени, ни знатности. Стоило уехать в центральную галактику Фраор по делам, как на дом напали. Уничтожили маленькую планету, раздробили плоть жителей. В развалинах города я спас деревянщика, зверька с корой вместо кожи, любившего кормиться отходами с торговой площади.
– Он-ни вз-зяли образцы их ткани для лаб-боратории. @$&, Вы должны б-бежать!
– Не'льзя, – когда осела пыль, под обломком стены я нашёл грязно-бурую шерсть. Деревянщик прикрыл глаза листьями.
– Нужно' похоро'нить тех, кого отко'паем. Помо'гай.
– Бе-бегите! Не в-время рыть могилы!
– Помо'гай. Либо не ме'шайся.
Зверёк трясся хлеще разболтанного винта, но последовал за мной. Спустя десять ночей братская могила была готова. Источив когти в кровь, я вырезал на камнях имена каждого. Отдельно ото всех шла погребальная табличка родителей.
Я устал, поэтому совсем не сопротивлялся, когда пришли войны Фраора, нацепили ошейник и посадили в космический корабль. Деревянщика, притаившегося в норке, не заметили.