Годы спустя меня выпустили из научного центра, потому что Совет решил, что на спутнике Палестины неплохо бы разместить тюрьму. Ха. Удостоили должности, поклялись в невиновности, грозя блокаторами. Да что толку в словах, если «надзиратель» является главным заключенным в собственной тюрьме? Ненавижу.
Ещё работники «Мира Желаний». Они всё знают: про геноцид, про ловушку, про то, что какими бы крепкими не были оковы, я разорву в клочья крыс, осмелившихся перечить мне. Поэтому пресмыкаются, на коленях молят. Только паркет портят, швали.
Я ненавижу преступников настолько, что не хотел мстить и становится им подобным. Фраор, знайте же, у послушных псов тоже заканчивается терпение.
Без возможности покинуть кабинет, без возможности войти в воронку незамеченным, я слаб. Вокруг нет союзников, одни идиоты да уголовники.
Я смог отыскать Лизу только потому, что… она моя душа. Помощник – человек, да ещё и слабая девушка. Альтер-эго – девушка. На миг представил, что бой проигран до его начала. Ну уж нет! Любой напарник лучше, чем ничего.
У меня нет привилегии жаловаться. Если идея о том, что она сможет открывать порталы – верна, то тем более. Если нет, то Лиза по-прежнему надежный союзник. Она – племя. Волки племени помогают друг другу.
※※※
Я впервые рассказал о произошедшем живому существу.
– Ты стра'нная, – мы сидели у окна. На горизонте крутилось колесо обозрения, одна из кабин которого имела люк в полу. На юго-востоке прыскал вулканический гейзер без ограды. Рядом с ними разливалось кислотное озеро. Лиза же, пребывая в состоянии экзальтации, тыкала пальцем в блокаторы на раме.
– Спасибо, Люпус! Не страннее, чем некий волчара.
– Поче'му?
– Ну смотри. Родителей после аварии мы с сестрой на третий день хоронили. Год на ноги вставали. Сестру я на третий, нет, четвертый хоронила. Плюс день из-за разбирательств с полицаями. Итого семь! А ты десять дней!
Я поражен непосредственностью человеческих субъектов.
– По'чему ты вечно' улы'баешься?
– Я трусишка! – Лиза шмыгнула носом, – Мы на Земле называем это приспособительной реакцией! В радость оборачиваю печали, страх превращаю в клоунаду! А что? Ты наконец заинтересовался мной? А?
От чего-то неловко встретить её взгляд:
– Возмо'жно.
– Всё возможное возможно в этом мире… я не знаю слов! Блин! – моя душа заколола когтем пучок, не побоялась. А я с каждой секундой чувствовал, что палец болит всё меньше и меньше. Клятва стоила того.
– Не отвле'кайся. Ты услы'шала из расска'за, что-ни'будь, кроме по'хорон?
– Что я воронку должна организовать! Уши большие, мистер-фуражка, да и не тупая. У меня вышка есть! По журналистике.
– Сосре'доточься. Пре'дставь, что вну'три тебя черная дыра.
– Чисто черная или я могу оттенков добавить?
– Чёрна'я. Предста'вь, что она сжи'мается в груди, ку'выркается. И рвется' нару'жу.
– Со мной всё будет в порядке, Люпус?
– Не зна'ю.
– Как это не знаешь??!!
– Сохра'няй конце'нтра'цию. Ты до'лжна вывести эне'ргию наружу. Впе'рёд.
– Ага.. ладно, допустим, я уже обещала. Аха-ха-ха. Не умру и ладушки. Хотя если и умру, то тоже неплохо…
– Ли'за, – она мотала руками в воздухе, как жучок, упавший на спину, – Я в лю'бой моме'нт подстра'хую тебя. Успо'койся.
– Хорошо, я постараюсь! Ну…. Что-то выходит… из меня… а-а-а-а, как будто огромное яйцо из желудка вылезает! Главное не блевануть…
Перед ней зависла воронка: изумрудная, по текстуре схожая с щупальцами осьмиголовых.
– Отли'чно, справи'лась. Оста'лась ровно поло'вина, – я кинул ей книги с голограммами улиц главного города, – Изу'чи. У нас буде'т всего одна по'пытка.
– Слушай, а почему мы через твою перемещаться не тю-тю?
– В инсти'туте до'сконально изуча'ли структу'ру моей си'лы. Если пе'ремещусь, они бы'стро узна'ют коорди'наты ко'нечной то'чки.
– Звучит печально, – Лиза постучала костяшками по книге, – Слу-ушай, а ты в форме зверя мстить будешь? Я видела лишь лапу в серебряной мехе. Ты большой? Хвост какой: маленький и пушистый, как у зайки, или облезлый, как у слона?
– @##%&&$? (Почему ты такая шумная?)
– Эм, что??
– Вспо'мнил, ты инте'ресова'лась этим язы'ком. На нём гово'рили белые во'лки.
– Лапочка, я конечно рада и всё такое, но не думай, что я проигнорирую наглое увиливание от ответа! – поджав губы, она обиженно добавила, – Поздно вспомнил. Я сама догадалась.
– Ха-а. – я натянул фуражку на глаза, – Ко'нечно в фо'рме зверя'.
– Чего столь неохотно? Ты красивый – «белее снега». Я верю твоей маме!
– Не пра'вда. @&%##*@# (Моя шкура в их крови).