— Она пра'ва — Люпус украдкой глянул на спутницу, — Присмотри за планетой. Мы с Лизой уходим.
— Далеко?
— Оче'нь.
— На долго?
— ...Не мо'гу ска'зать конкре'тно, — растерянно ответил он.
Деревянщик заскакал на месте, распахнул глаза-бусинки да проворковал:
— Главное, чтобы Вы были счастливы!
После разговора пара тотчас покинула измерение.
※※※
Волк пострадал из-за перехода на Землю: свалился с лихорадкой на три дня, не в силах ни встать, ни сесть. Лиза осталась дома, совмещая работу и уход за болезным. Во время созвона по зуму, Люпус грохнулся с кровати. Стон боли разнесся по всей квартире, отчего коллега Воробьевой шокировано замолчала.
— Я понимаю, не волнуйся.
— Что ты понимаешь, Катюха?! Ко мне брат приехал, двоюродный. Недавно годовщина смерти Тани была. Вот, навестить приехал.
— Он хоть красивый? — заискивающе поинтересовались из компьютера.
— Катя!
— Ну что! Да в принципе наплевать, если внешности нет, голосок-то у него слад-... — раздраженно закончив конференцию, Лиза поспешила в спальню. Мистер без фуражки, поджав губы, валялся на полу. Руки его лежали крест-накрест на голове, скрывая выражение лица
— Всё хорошо? — она присела подле него, неуверенно тыкнув Люпуса в живот.
— @#%&&… — лишь по тону голоса Лиза поняла, что он неимоверно смущен.
— Не переживай, выздоровеешь… Я тоже… э-э-э, звуки всякие издаю, — с каждой секундой девушка говорила всё тише и тише — …И с кровати… падала… не слушай Катьку… Ты самый красивый братец-волк.
— ….
До вечера больной не произнес ни слова.
※※※
Стоило поправиться, как Люпус изъявил желание немедленно исполнить свою часть клятвы. О неловком падении они молчаливо договорились не упоминать.
Пробравшись в полицейский участок днем, они вернулись туда ночью и отыскали среди прочих улик одежду Татьяны. «Волшебник» собирался найти преступника по остаточной энергии присутствия. Для этого и отпечатки не нужны. Когда Лиза услышала, что вот-вот найдется убийца, вскрикнула, до слёз растрогалась, стиснув своё альтер-эго в крепких объятиях.
Она мечтала об этом каждую ночь с того самого дня.
На следующий день Люпус открыл портал в ветхую коммуналку. Хозяина квартиры дома не оказалось, поэтому Воробьева смело стала обыскивать жилпощадь. На стене в коридоре висел бабушкин ковер, половицы в спальне противно скрипели, а за зашторенной стеной в кладовке оказался стенд с кучей перечеркнутых фотографий Тани: вот рыжеволосая старшеклассница смеется, сидя с кем-то в столовой, а вот старательно выводит буковки в конспектах, слушая репетитора на курсах, а здесь — фотография тонкой спины в белой ночнушке, сделанная из окон девичьей спальни.
Лизе хотелось бы взять, уверенной рукой сорвать снимки, оставляя следы от клея на обоях. Но доказательства трогать нельзя. Встав в проёме, она направила камеру на фотки под кривым углом, и, мотая кистью, зажала кнопку затвора.
– Что бу'дем дела'ть?
– Для начала передадим фотографии в полицию… скажу, что наняла детектива.
– Ты до'вольно мило'сердна.
– Я не закончила. У моей сестры помимо ножевого ранения была сломана левая рука, а вторая вывернута под неестественным углом, — прошептала она, — Хочу встретить этого человека, когда он будет возвращаться.
– Я тебя поня'л.
– Ага. Идём домой пока, что ли.
Люпус замялся, ответив чуть погодя:
– Да… до'мой, – он сжимал рубашку в области сердца. Там била в барабаны, дудела на флейте, отбивала хвостами по земле музыка, под которую танцевали белые волки, полностью отдаваясь чувству свободы и мира.
※※※
Не будем описывать криминальные подробности того, как расправились с негодяем. Дружеское напоминание: худшей судьбы не пожелаешь, будьте добрыми к окружающим, не заставляйте Вам мстить.
– С этими доказательствами его стопроцентно посадят, Лизавета Сергеевна! – отчеканил следователь.
– Ну и славно, – вздохнула изъявительница, а, выйдя из участка, мягко постучала по плечу компаньона, ожидавшего её рядом с офицерской машиной, – Я всё.
— Зайдешь со мной в одно место?
– Ве'ди.
Героиня проделала тот же путь до городского кладбища, что и всегда, встала перед надгробиями, поздоровалась. Просто в этот раз рядом был кто-то флегматичный, от чьих рук пахло псиной, чьи волосы — белее залысины старичка-смотрителя, чьи зубы острее вепря. А ещё этот кто-то мало говорил, ничего спрашивал, лишь осторожно гладил по спине, будто боясь ранить.
Этот кто-то просто стоял рядом.
— Ты можешь остаться? Мне очень одиноко, — Лиза наблюдала за тем, как ветер уносит в небо цветы сирени.