В тюрьме вместе с Мирандой сидят видные жирондистские вожди: знакомый уже читателю председатель трибунала Монтанэ, ряд свидетелей защиты, в их числе Томас Пейн и философ Кондорсе, адмирал Керсен, который проявлял большой интерес к положению в испанских колониях, и, наконец, Белен, автор статьи в защиту Миранды, опубликованной в «Ла Газетт». Многие из них были гильотинированы после злодейского убийства Марата 14 июля…
Следует отметить, что большинство иностранных участников французской революции в период господства якобинской диктатуры подвергались репрессиям, а некоторые поплатились жизнью. Кроме Миранды, в тюрьму были заключены многие другие иностранцы.
Миранду пока что щадят, за него хлопочет американский посол в Париже Джеймс Монро, будущий автор одноименной доктрины, и другие влиятельные лица, с мнением которых был вынужден считаться Робеспьер. Но положение изо дня в день меняется. Гильотина работает чуть ли не круглосуточно. Пока Миранду не казнили, но кто может поручиться, что ему не отсекут голову завтра? На всякий случай его друг доктор Кабанис пересылает ему в тюрьму смертельную дозу яда.
Как же ведет себя Миранда в заключении? Он продолжает писать письма и обращения в Конвент и в другие революционные органы, требуя своего освобождения. Может, было бы разумнее в его условиях не напоминать о себе своим врагам в надежде на то, что о тебе забудут, что тебя не приметят и что таким образом ты спасешь свою жизнь. Так, возможно, действовал бы любой другой, но только не он, не Миранда. Каракасец продолжал бороться не столько за свою жизнь, сколько за свою честь. Свободное же от писания оправдательных мемориалов время он проводит в беседах с товарищами по несчастью. Он рассуждает с ними о философии, о военном искусстве, рассказывает им эпизоды из своей жизни… На всех он производит большое впечатление своей глубокой эрудицией и осведомленностью. Об этом впоследствии напишут в своих воспоминаниях те немногие из узников тюрьмы Ля-Форс, которым удастся вырваться на волю…
В тюрьме Миранда знакомится с 24-летней парижанкой Дельфиной де Кюстен, которая навещает своего мужа — офицера, осужденного ревтрибуналом на гильотину. Миранда пытается облегчить чем может последние дни жизни офицера. Дельфина будет ему благодарна за это всю свою жизнь.
Находясь в тюрьме, трудно беспристрастно судить о событиях, происходящих за ее стенами, тем более судить о действиях людей, по воле которых ты очутился за решеткой. Миранда в этом отношении не был исключением из общего правила. Он не разбирался в социальной природе происходивших политических явлений, он не понимал, что диктатура якобинцев была в интересах революции, широких масс трудящихся. Он, как и многие другие жирондисты, считал якобинцев выразителями настроений «черни», жестокими и кровожадными демагогами, способствовавшими анархии. Трудно осуждать за это Миранду, ведь в конце концов все незаслуженные и необоснованные обвинения против него исходили от якобинцев.
Якобинский блок был неоднороден. Сторонники Робеспьера стремились к установлению демократической республики, к полной ликвидации феодальных отношений в деревне, они рассчитывали наделить часть бедняков собственностью. «Умеренные» во главе с Дантоном выступали за компромисс с крупной буржуазией. Наконец, «бешеные», которых возглавляли руководители Парижской коммуны — Шометт и Эбер, требовали более решительных мер против эксплуататорских классов и больше прав плебейским слоям населения. К ним примыкали революционеры различных национальностей во главе с офранцузившимся немцем Клоотцем, требовавшие, чтобы Франция продолжала революционную войну до полного освобождения Европы от пут феодализма. Робеспьер выступил против тех и других.
Французская гравюра в честь взятия Антверпена.
В марте 1793 года вожди «бешеных», призвавшие народ к восстанию, были арестованы и казнены, причем Клоотц был объявлен иностранным агентом. Такие же обвинения были сделаны и против «умеренных», руководители которых Дантон, Демулен и другие были гильотинированы 5 апреля. Эта расправа временно укрепила якобинскую диктатуру. Под ее руководством французский народ стойко защищался от наступающих на Францию со всех сторон чужеземных армий. Впоследствии, однако, сказались отрицательные последствия нарушения революционного единства в якобинском лагере: многие сторонники крайних и умеренных перешли в стан врагов Робеспьера, возглавляемый представителями «новой буржуазии», считавшей диктатуру якобинцев препятствием для своих спекуляций и афер.