В Каракасе Миранда поселился в доме Боливвра. Здесь к нему шли на поклон и аристократы-мантуанцы и простые люди. Орган Верховной хунты «Гасета де Каракас» приветствовала возвращение на родину прославленного патриота. Ему направили приветственные адреса кабильдо Каракаса, Валенсии, Сан-Карлоса, Боготы и других городов Венесуэлы и Новой Гранады. Верховная хунта присвоила ему звание генерал-лейтенанта и назначила соответствующее этому званию жалованье. В то время это было самое высокое военное звание в Венесуэле, и Миранда был единственным, кто удостоился его. Судебное дело, заведенное на него испанцами в связи с экспедицией 1806 года, по решению кабильдо было сожжено.
Каракас, хотя и вырос за годы отсутствия Миранды и насчитывал теперь около 40 тысяч жителей, все же продолжал оставаться провинциальным городом. Правда, теперь здесь выходили газеты и действовал театр, но все-таки венесуэльской столице было далеко до Парижа или Лондона — городов, в которых привык жить и блистать Миранда.
Несмотря на лестные знаки внимания и уважения со стороны новых властей и населения, Миранда не мог не заметить, что в Каракасе его возвращение далеко не всем пришлось по душе, Хотя революция 19 апреля была делом молодых патриотов, выступавших не только за отделение от Испании, но и за создание республиканского строя, за отмену феодальных порядков и рабства, власть взяли в свои руки представители мантуанских семейств, плантаторы и рабовладельцы. Они не были сторонниками каких-либо серьезных реформ, которые могли бы лишить их части богатства и власти. Для этих людей Миранда представлялся крайне опасным человеком, олицетворявшим идеалы французской революции, чуть ли не якобинцем. Например, Россио, один из руководителей хунты, писал впоследствии, что Миранда по-возвращении в Каракас пытался создать партию из негров и мулатов, «всячески разжигая их страсти своими взглядами, разговорами и идеями самого либерального содержания». С другой стороны, часть населения, которому испанские власти и церковники в течение многих лет внушали, что Миранда является антихристом на службе англичан, продолжала верить этим клеветническим россказням.
Все это способствовало тому, что Миранда с первых же дней своего пребывания в Каракасе стал знаменем для наиболее радикально настроенной части патриотов, в особенности молодых, для которых такие «недостатки», как участие во французской революции, являлись его главными достоинствами, Молодые радикалы располагали своей организацией — Патриотическим обществом, вступить в которое был приглашен Миранда. Под влиянием Миранды это общество превратилось в политический клуб в стиле французской революции с той только разницей, что в Венесуэле других подобных организаций не существовало. Противники Патриотического общества называли его якобинским клубом, или Комитетом общественного спасения.
Среди членов общества (их было около 200) были как радикально настроенные отпрыски мантуанских семейств, так и ремесленники, свободные негры и мулаты. Многие будущие вожди патриотического движения вышли из него. Патриотическое общество выступало за немедленное провозглашение независимости, за отмену феодальных повинностей, установление республиканского строя. В Миранде оно нашло своего теоретика и вождя. Его сперва избрали вице-президентом общества, а потом президентом.
Между тем положение новых властей не было столь радужным, как могло показаться на первый взгляд. Сторонники хунты одержали победу далеко не во всех провинциях Венесуэлы. В Коро, Маракайбо и Гвиане власть продолжали удерживать испанские колониальные чиновники. Попытка патриотов под командованием дель Торо привести их к повиновению закончилась неудачно. Потерпев поражение в ряде стычек, патриоты были вынуждены отступить.
Хунта не добилась и внешнеполитических успехов. Не только Англия, но и Соединенные Штаты отказали ей в дипломатическом признании, а тем более в заключении какого-либо договора, который обязывал бы эти державы оказывать патриотам помощь.
Не бездействовал и Регентский совет. Получив сообщение об образовании Верховной хунты в Каракасе, Регентский совет дал указание испанским кораблям, базировавшимся на Кубе и Пуэрто-Рико, блокировать венесуэльское побережье, а своему представителю Кортабаррии, находившемуся на Пуэрто-Рико, приказал немедленно приступить к усмирению каракасских «мятежников». Эта демонстрация силы сопровождалась всевозможными обещаниями и посулами в адрес креолов, исходившими из кортесов, заседания которых открылись в Кадисе в 1810 году.
Приезд Миранды в Венесуэлу совпал с первыми выборами в конгресс. Друзьям удалось выставить его кандидатуру по одному из округов провинции Барселона, где его и избрали. 2 марта 1811 года в Каракасе открылись заседания конгресса. Присутствовало около 40 депутатов, представлявших все провинции за исключением трех, власть в которых удерживали испанцы, или, как их теперь называли, роялисты.