- Выйдите из дома. Все. - тихо и спокойно, но с явной угрозой произнес я, мужчина задергался и прошептал матери, чтобы они вышли. женщина с места не сдвинулась, - Считаю до тех. Раз, два…
- А что будет если не выйдем? - с вызовом сделала шаг мне навстречу женщина, явно не желая уступать. Из толпы послышалось :”Ой, безмо-о-о-о-озглая…” - Это мой дом и обвинить нас не в чем! Какое дело инквизиции до простой роженицы?
- Рождение нового верующего - прямое дело инквизиции! Роды - таинство господне, явление господнего чуда! Именно с первым вздохом человека, господь назначает ему ангела-хранителя! - занялся я просвящением женщины, а спеси у нее явно поубавилась, - Присутствовать при этом чуде можно только матери, повиухам и лекарям! После того, как ребенок сделает первый вдох - входит член святого братства, дабы засвидетельствовать связь ангела-хранителя с человеком! Чтобы защищал он его от сглаза дурного и напастей злых. И только тогда, когда ангел- хранитель вступает в свои права защитника безгрешной души - ребенка имеют право лицезреть другие. Идя против писания - вы идете против господа. Наказание за это - сожжение и приговор - костер.
Я закончил речь, а краска спеси и гнева отхлынула от лица женщины и ее сына. Она спешно выбежала из дома, а Софа подошла ко мне и прошептала тихое спасибо. Я благословил ее поцелуем в лоб и отпустил выполнять свою работу с божьей помощью. Так, а теперь приступим к разбирательствам с тем, о чем наперебой кричала вся деревня.
- А теперь спокойно рассказывайте, что здесь произошло. Почему женщина рожает раньше срока? - произнес я, снимая капюшон, а по толпе пробежал шепоток обо мне, как о святом. Я всегда поражался, как быстро распространяются слухи. Толпа снова загалдела, и мне пришлоось поднять руку вверх, чтобы успокоить ее. - По одному.
- Святой отец, - обратился ко мне мужчина маленького роста в грязном фартуке. На его руках до сих пор осталась мука, - Сэна не виновата. Она пришла ко мне за хлебом. Я отдал ей все, что она просила и решил справиться о ее здоровье. Все ж знают, что муж то ее - придурочный!
- Нормальный я! - заорал молодой мужчина, что недавно прятался за матерью - Она у меня - девка видная! Пол деревни на нее глаз положили! Того и гляди изменит!
Я смотрел на этого человека и… человека в нем не видел. На меня смотрело одержимое злобой, ревностью и ненавистью животное. Господи, ну зачем же ты даешь таким нелюдям детей? Разве могут они взрастить дитя в вере к тебе, потакая своим порокам? Вопрошал я мысленно, понимая, что проявил дерзость к богу, к тому великому замыслу творца судьбы, которая предначертана каждому человеку.
- Замолчи. - спокойно отозвался я, смерил взглядом слишком ревнивого мужа, а затем обратился к булочнику, - Продолжай.
- Так вот, справился я о здоровье то, ну Сэна и давай мне рассказывать, что ее дурак давеча ее чуть не зашиб, - показывая кулак произнес булочник, а толпа деревенских подтвердила это, - Я и спросил у нее, может нам того, с мужиками собраться да и вломить ему? Сэна то сирота у нас, заступиться то некому…
“Да надо ему вломить!” - орала толпа, “Да пустите! Ему прямо сейчас как вломлю!” - орали с другой стороны.
- Тишина! - рявкнул я, показывая жестом, чтобы булочник продолжил, - Я слушаю тебя, сын мой.
- Ну так вот, предложил я Сэне побить его, ну или вас кого позвать! Шоб приструнили дебошира то! - продолжал мужчина, толпа его активно поддерживала, - А она бледная - бледная, как смерть! Стоит, шатается. Синячище видали? Он ее, дескать учил! Так вот, стоит она, а потом как за живот схватится, как побледнеет пуще прежнего, как начнет садиться на пол. Ну, думаю, сама зашибется и дитя зашибет! Схватил ее, держу, жену зову. А Сэна бледная, глаза закатывает, словно дух из нее выходит. А жена в погребе застряла! Видать, муку просеивала! И тут он! Влетает ко мне в пекарню и как начнет орать! На Сэну, мол изменщица, и на меня, что поймал одного из любовников то! Смилостивитесь, святой отец, у меня уже скоро внуки будут! Да и жену свою люблю, как перед господом в церкви, двадцать лет назад пообещал, так и ни-ни! Сломал мне две витрины! Это же деньжищи то какие!
Я внимательно слушал и кивал головой, уже прикидывая как бы наказать неразборчивого мужа, но сначала придется выслушать и его сторону.
- Да правильно он все делает! - вступилась за сына женщина, выходя из толпы и становясь напротив пекаря, - На девку то нашу все заглядываются! А тут еще и тяжелая она! Мало ли кто! А у нас сын будет! Всем сына то хочется! А то, кроме кузнеца то у всех девки!
Я недоумевал, как связано одно с другим. Родитель должен любить всех своих детей, и разницы в поле ребенка нет.
- А в чем разница, между сыном или дочерью? - спросил я у женщины, что так рьяно выступала за разницу полов, - Господь завещал любить всех своих детей! Он же любит Люцифера, а тот стал дьяволом! Бог - есть Отец. Так почему же вы идете против заповедей господних?
- Туся сказал, что папа меня любит! - утер слезу Люцифер, красивым кружевным платком. - А вас нет! Иначе бы вам в постельном белье ходить бы не пришлось!
Своим вопросом я поставил женщину в тупик, а сам посматривал в сторону позорного столба, что стоял недалеко от их дома. Думаю, двух дней, для начала хватит. Посмотрим, как будет перевоспитываться. Если плохо, то добавим розги.
- Антоний, - позвала меня Софа, ведьма была белее мела. Я быстрым шагом направился к Софе, готовый засвидетельствовать явление Ангела-хранителя новорожденному. Рыжая прислонилась ко мне, она была вся в крови, руки тряслись, а из глаз катились слезы, - Ребенок родился мертвым…
Я поджал губы, обнимая дрожащую ведьму, и гладя ее по голове. Кажется, я даже знал причину, почему так произошло. Во мне закипал гнев.
- Он бил ее, - шептала, глотая слезы ведьма, поднимая на меня красные и опухшие глаза. - На животе огромные ссадины и синяки… Антоний, по их количеству можно подумать, что он пытал ее. На ней почти живого места нет. Ее я спасла, а вот дитя...Я не смогла, не справилась…
- А… - я замешкался, закусывая губу, понимая, что я - инквизитор и просить ведьму применить силу - это грех… Но я так же и понимал, что Сэна не жилец. Муж добьет ее.
- Я не умею воскрешать..- покачала головой Софа и снова горько расплакалась.
Толпа стояла в полном молчании, ожидая того, что ей скажут. Я лихорадочно соображал, умоляя Господа послать мне правильное решение… Убийство в назидание - это все, что билось в моей голове, а гнев застилал глаза. Я украдкой, только ради поддержки Софы, поцеловал ее в висок, так, чтобы никто этого не заметил. Она и так намучилась, слова поддержки сейчас не решают ничего… Господи помоги! Мысли лихорадочно роились в голове, а Софа только ближе прижалась ко мне.
- Ребенок - мертв, - развернувшись к толпе, держа одной рукой, плачущую ведьму произнес я. По толпе прошел удивленный вздох. Я выдержал паузу давая деревенским возможность осознать, а сам неотрывно смотрел на семью Сэны, - Причиной стали побои Сэны во время беременности.
Договорить мне не дали, муж Сэны и его мать тут же начали наперебой кричать.
- Не правда! - орал муж ее, озираясь по сторонам Деревенские смыкались вокруг него плотным кольцом, не предвещавшим ничего хорошего. - Так все своих жен воспитывают! И ничего! Здоровых рожают! Это - не мой ребенок! Мой ребенок не мог родиться мертвым! Это дитя дьявола! Антихрист!
- Сам ты - антихрист, - сурово произнес кузнец, перекладывая в правую руку молот, - Я вон, свою жену на руках носил, пока брюхатая ходила! Ничего делать не давал! И то раньше срока родила! Софа - спасительница выходила дитя моё! А ты что творил! Дитя дьявола! Сам виноват! И только тронь девку! Я тебе хребет вот этим перешибу!
Кузнец покачал в руках тяжелый молот, испепеляя взглядом А толпа одобрительно поддакнула, соглашаясь, что помогут в этом нелегком но справедливом деле.
- Мой сын прав! Я сама видела, как моя невестка на реку ночью бегала! Не иначе как с бесами путалась! - стала доказывать всем несостоявшаяся бабка, а я сохранял молчание. На что только не идут люди, чтобы оправдать себя. Клевета -грех, а они не гнушаются и этим. - От того господь и наказал ее! Да еще и ведьма, наверняка, подсуетилась! Помогла душу до дьявола доставить!