Я сопротивлялся, сражался с ней. Пытался выкинуть из головы, из сердца. Но Стефани Грин… хотя теперь уже Эшби, стала единственной, кто волнует меня в этом мире.
Я слаб перед ней и силен для нее.
Она мой одуванчик, олицетворение солнца и света, мой цветок верности, счастья и радости.
- Адам, ты меня вообще слушаешь? – спрашивает моя жена, проводя рукой перед моим лицом. - Потому что мне кажется, что ты мысленно уже давно раздел меня, а сейчас облизываешь своим горячим язычком мое тело, - бросает она в меня те же слова, что я однажды сказал ей. Сексуально закусывает свои полные губы, смущенно опускает ресницы.
- С того самого момента, как я увидел тебя сегодня, моим единственным желанием было сорвать с тебя это чертово платье, одуванчик, - мурлычу, приближаясь к ней, как хищный зверь, охотившийся за своей добычей. Медленно снимаю свой пиджак и так же медленно расстегиваю рубашку.- Так что, да. Перед моими глазами ты давно обнажена.
- Это прекрасно, - тихо говорит, заворожено наблюдая за моими движениями, - А теперь я хочу, чтобы ты исполнил, наконец, свое желание.
Стефани, пока нас никто не видел, затащила меня в теплицу, предложив побыть наедине хотя бы десять минут, потому что все наши гости, проходу нам не давали, а их всего-то человек двадцать от силы. Не представляю, что было бы, если бы мы закатили чертову вечеринку, как я хотел.
Девушка соблазнительно приподнимает бровь, продолжая покусывать свои губы.
- Надеюсь, ты понимаешь, что больше не сможешь надеть это платье? – спрашиваю, указывая на него взглядом. - Оно не будет подлежать ремонту.
Стефани неспешно присаживается на корточки, достает из-под лавочки какой-то сверток, вытаскивает из пакета коротенькое серебристое платье и прикладывает к своему телу, примеряя его.
- О, - ухмыляется моя жена. - Я заранее позаботилась об этом. Как тебе? – уточняет, подмигивая. - Не слишком ли коротко?
Рычу, набрасываясь на нее. Серебряная тряпка летит в сторону вместе с моей рубашкой. Тяну за ткань ее светло-желтого платья, и слышится треск разрывающихся ниток. Уже бесполезная одежда падает в ноги моей жены, открывая для меня ее голое идеальное тело.
- Черт, Стеф! - присвистываю, разглядывая девушку. - Ты без трусиков?
Ухмыляется в ответ, кладет свои ладошки на мою грудь, проводя пальцами по разгоряченной коже.
- А как ты представляешь это платье, - указывает она на пол. - С трусиками?
- Ты меня убиваешь, детка, - выдыхаю со стоном. Хватаю за ладонь и медленно опускаю ее к своему дымящемуся паху. - Чувствуешь это? Он всегда так готов для тебя.
Наклоняю голову и накрываю ее губы безумным поцелуем. Просовываю свой язык ей в рот, облизываю, играя с ней, наслаждаясь ее вкусом. Стефани стонет, толкает меня на лавочку, заставляя сесть. Забирается верхом на мои бедра, прижимаясь к моим брюкам горячей влажной плотью.
- Сейчас же сними их, - приказывает между поцелуями.
И я подчиняюсь.
Как вообще ей можно отказать?
Приподнимаюсь, стягивая с себя брюки вместе с боксерами, и отправляю их в полет куда-то за мою спину. Снова присаживаюсь, притягивая Стефани к себе. Опускается на меня, двигая бедрами, разжигая огонь в моем теле. Прося, нет, умоляя меня войти в нее. И направляя себя, снова подчиняюсь ей, резко погружаясь в ее узкую горячую киску.
- Дааа! – кричит моя девочка. - Черт, Адам, мне никогда это не надоест.
Стефани обхватывает мою шею ладонями, приподнимаясь на мне и снова опускаясь. Медленно. Волнительно. Крепко сжимая ее бедра ладонями, так, что, наверное, останутся синяки, позволяю, временно установить свой темп. Целую губы, шею, плечи, все, до чего могу дотянуться. Наши лбы соприкасаются. Глаза смотрят в глаза.
- Стеф…
Еще пару секунд и переключатель щелкает в моей голове. Рычу, и, переворачивая ее на спину, укладываю на лавочку. Закидываю одну ногу к себе на плечо и снова глубоко вхожу в нее. По теплице разносятся наши громкие стоны и прерывистое дыхание, почти заглушая шлепки тела о тело. Прибавляю скорость, вонзаясь в нее быстрее и резче. Моя рука тянется к клитору девушки, пальцы начинают массировать набухшую плоть.
Стефани хватается за мои предплечья, царапая кожу ногтями. Пот стекает по ее лицу и телу, поблескивая в тускло освещенной теплице.