— А доктор Рошон? — спросила Амира. — Он тоже на празднике?
Только сейчас Амира вспомнила, что Филипп обещал ждать ее в саду.
— Не знаю, ваше высочество. Доктора я не видела.
— Налей мне горячую ванну и приготовь ночную рубашку. Потом завари чай.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Как только девушка вышла, Амира выскользнула в сад.
Никого, только луна озаряла ночной ландшафт своим высеченным из скалы ледяным ликом.
Дрожа, Амира подумала, сколько времени ей придется ждать.
— Золушка вернулась домой с бала, — раздался из темноты знакомый голос.
— Филипп, вы едва не напугали меня до смерти.
— Тс-с! Стойте на месте и ведите себя так, словно меня здесь нет.
— Хорошо.
— Амира, у меня есть все основания полагать, что ваша жизнь в опасности и вам надлежит как можно скорее бежать от Али. Однако у меня нет полной уверенности, что я все рассчитал правильно. У меня есть план, но он трудновыполним. Я уверен, что можно придумать лучший выход. Позвольте спросить: не будете ли вы возражать, если я поговорю с королем и постараюсь уговорить его дать вам развод?
— Возможно, он пойдет на это, но никогда не отдаст мне внука. Карим останется Али, а я не могу этого допустить.
— А вы совершенно уверены в том, что если вы просто сбежите, взяв с собой Карима, скажем, во Францию, то Али начнет преследовать вас?
— Да, он отнимет у меня Карима и убьет меня, если это будет необходимо, я вас уверяю.
— Вы убеждены в этом?
— Да.
— Тогда я вижу только два возможных решения. Первое: убить Али. Я этого сделать не смогу, думаю, что вы тоже на это не способны.
— Конечно, нет.
— Тогда единственная альтернатива — убить вас и Карима?
— Что?
— Конечно, вы не умрете, но весь мир, и Али в том числе, будут считать вас мертвыми. Предположим, что вы и Карим сможете где-то начать новую жизнь, например, в Америке. Вы могли бы на это решиться?
— Я… право, не знаю. Это очень трудный вопрос.
— Вам не обязательно отвечать сейчас. Но времени на долгое размышление у нас нет.
Оставить в прошлом все: подруг, отца, отчий дом, родину — одним словом все!
— Можно ли будет посвятить в это Малика? — спросила Амира.
— Не думаю. Ему не следует знать правду, во всяком случае, какое-то время и, возможно, довольно долго. Ваш брат очень импульсивный человек, он не разгласит тайну, но может выдать ее своими поступками.
— Он должен будет думать, что я умерла?
— Я понимаю, что это жестоко, но такова необходимость. Как бы то ни было, этот вопрос можно будет решить и позже. Первым делом скажите, согласны ли вы с моим планом.
— А вы, Филипп? Вас-то я смогу когда-нибудь увидеть?
В саду повисла напряженная тишина.
— Когда-нибудь… Время покажет, — наконец промолвил Филипп. — Кто знает, что может произойти. Пока же надо думать о вашей непосредственной безопасности.
Становилось холодно. Амиру в ее вечернем платье била крупная дрожь.
— Я не могу сразу решиться на такое. Мне надо подумать.
— Конечно, но чем скорее вы дадите ответ, тем лучше. Надо обдумать еще кое-какие детали. Например, есть ли у вас деньги?
— В банке на моем счету лежат какие-то деньги, но я не могу распорядиться ими без разрешения Али.
— Так-так, а ваши драгоценности?
— Ими я могу воспользоваться в любое время. Но драгоценности — все, что у меня есть.
— К тому же их можно будет продать не более чем за треть цены, что заплатил за них Али, — ровным голосом заметил Филипп. — Однако для начала этого больше, чем достаточно. Если вы согласитесь с моим планом, то, собираясь с Али в Иран, возьмите с собой все драгоценности и европейскую одежду для себя и Карима.
— Расскажите мне, что вы все-таки задумали.
— Я еще не продумал план во всех подробностях. Просто я понимаю, что мой план невозможно привести в исполнение ни здесь, ни в Эмиратах. Определенно это невозможно ни в Нью-Йорке, ни в Париже, ни даже в Тегеране. Нужно воспользоваться пребыванием в каком-нибудь глухом, отрезанном от всего мира месте. Из всех остановок на вашем пути лучшего места, чем Тебриз, не найти.
— Это может быть очень опасно.
— Какая-то опасность, конечно, будет, но только для меня и для вас, но не для Карима.
— Для вас? Но почему для вас?
— Потому что, естественно, я тоже буду там. Но мы, кажется, заговорились. Идите домой, дорогая. Становится слишком холодно. Обдумайте все хорошенько. Если вы согласитесь, то в моем присутствии произнесите слово «Тебриз», не важно, о чем вы при этом будете говорить.