Голод
Угрюмые, измотанные, голодные путники шли уже третий, или четвертый день. Даже не шли, а плелись. За временем уже никто не следил. Силы были на исходе. Какая-то слепая, бессмысленная цель заставляла их двигаться. Ботаник часто спотыкался и падал. Влад оборачивался предусмотрительно и возвращался поднять товарища. Он злился слабости своего спутника, ворчал на него, но не бросал его одного. Башня уже была и в его видимости. Он держал её перед глазами, как маяк. Она придавала ему сил, открывала второе дыхание.” Надо дойти! Ведь немного осталось! Мы сможем, мы выживем!”
-Давай отдохнем, друг, - Влад присел рядом с ботаником, - что-то ты совсем обмяк. Посмотри на башню, какая она красивая. Там наше спасение.
Башня, и правда, была бесподобна. Устремленная высоко в небо, она была исполинских размеров. Кажется, в ней мог уместиться самый огромный мегаполис земли: Токио, Шанхай, Дели... Из какого-то черного стекла, со светлыми бежевыми колоннами по периметру. Два человека, в бесконечной пустыне, смотрели на неё благоговейно, как на древнее божество, языческий идол. Им хотелось коснуться её гладкой кожи, прильнуть всем существом к теплому мрамору...Но далекие километры разделяли их.
-Мы дойдем! - прошипел Влад, - вставай, надо двигаться, - Влад вскочил на ноги, помог встать Владиславу, - мы дойдем, дружище. Ты только соберись.
Ботаник молчал. Он не мог говорить. Не хотел. Все его мысли были прикованы к желудку. Он страшно хотел есть. Он все бы отдал за любую еду. Еда придала бы ему силы. Сытый он бы точно дошел. Его безумный взгляд даже, кажется, отражался в искусственном глазу. Широкая спина Влада, идущего впереди, вызывала в нём ненависть, зависть к этому сильному человеку. Он исподлобья пепелил взглядом своего спутника, пересушенный рот кривился в уродливом оскале.
-Не могу больше, - ботаник с трудом выдавил из себя эти слова и упал на колени, обхватив их рукам. Влад обернулся, чертыхнулся и засеменил к другу. Он уже и сам спотыкался, но все же, невероятным усилием, закинул ботаника себе на спину. На полусогнутых ногах он потащил товарища к цели.
-Жаль, брат, у тебя не ноги железные, а то не я тебя, а ты бы меня до башни довез, - пыхтя, попытался пошутить Влад, - уже бы сидели, чаёк попивали.
-У меня рука железная, - прошипел ботаник, - от самой лопатки, - он крепче обнял Влада за шею. Усталость, тяжелым одеялом, свалилась на плечи великану. Он хотел скинуть ношу на песок, но Владислав усилил хватку. Силы начали покидать Влада, хотелось закрыть глаза и уснуть. И проснуться в этой красивой башне, среди хороших и добрых людей. Он хотел сказать своему другу что-то ободряющее, что они почти пришли, но не мог вымолвить ни слова. Слёзы навернулись на его глаза, толи от счастья, толи от горести. Веки потяжелели и опустились тяжелым бархатом, словно занавес после долгого спектакля. Больше он их не открывал.
Владислав, не ослабевая хватки, разорвал пересохшие губы, провел языком по внешней части и вонзил свои острые искусственные зубы в неподвижную шею поверженного льва. Сначала неловко, не с первого раза, он прокусил грубую кожу. В рот потекла теплая влага, оживляя его истощенное тело. Он зарыдал, не отпуская жертву, и слёзы, перемешиваясь с кровью, попадали обратно внутрь хозяина. он больше не был ботаником. Он был хищником.
-Я дойду, Влад, дойду, - приговаривал он, обезумевший, разрывая зубами мягкие ткани. Он себя уже не ощущал человеком. Один звериный инстинкт. Наконец насытившись, Владислав закрыл глаза, погружаясь в сытый, глубокий сон.
-Я дойду, брат…