В рамках «освобождения» рассмотрены явления, знакомые всем или, по крайней мере, очень и очень многими. Перегибы в текущей политике и в управлении; убогость юриспруденции; мимикрия в науке и в СМИ; ускользание ценного из искусства; фальшь религиозного ренессанса; превознесение эротического над сокровенным – это лишь часть предложенной тематики. Особый интерес – к стране России, к ее истории и нынешним дням. От главного предмета исследования пишущий постоянно переходит к обыденностям. Этим достигается панорамность изображения, достаточная законченность повествования.
Широко представлены изыски, равные открытиям. Например, по части свободы слова, гарантированной конституцией. Здесь, по утверждению Кипринского, сделан крен в сторону спекуляций на действии мыслительного аппарата, где у каждого человека независимо ни от кого накапливаются и отбираются (выбираются) мысли, «переводимые» затем в слова и в комбинации слов (суждения). На этапе их отбора свобода хотя и не абсолютная, но полная, ни в каких «подкреплениях», в том числе законом, она не нуждается. Мысли «переведённые», то есть слова, также нет необходимости «поддерживать» свободой. Тут она и так налицо в виде плюрализма – той массы частных или корпоративных суждений, какие бывают свободно изречены и уже имеются фактически.
Только за фактическим следуют запреты и наказания.
По отношению к нему провозглашаемая свобода суждений нейтральна, недейственна. Норма права будто бы призвана быть ориентиром на то, чтобы никто не опасался выражать свои суждения, и, по меньшей мере, нельзя в этом не видеть устремлённости на улучшение качества плюрализма; но получается так, что здесь лишь отвлечённое пожелание, которое нисколько не разрешает вопроса об ответственности за притеснение свободы суждений в условиях плюрализма, а также и за сами суждения, если их оборот недопустим в обществе. Правовые разбросы в данном случае упорно заводят в тупик.
Серьёзные претензии автор имеет и в отношении гарантирования законом свободы массовой информации. Эту норму он также считает ошибкой, поскольку гарантия «установлена» не как значимый фактор социальной свободы, а всего лишь – для товара, не учтённого в производстве. Подобные действия, как то вытекает из текста книги, опустошают и окружающее нас право, и саму демократию.
Любопытным представлено этическое. В книге о нём рассказывается как о феномене права, когда свобода поступков и ограничения для них оформлены не в виде законодательных или нормативных правовых актов, а – как неписаные.
Их принятие неподвластно каким бы то ни было структурам и является исключительной компетенцией общества в его совокупности или – отдельных его слоёв. Силы надобщественного влияния, такие, например, как парламенты или религиозные конфессии, нередко идут на переоформление этического в официальные законы и указы или в корпоративные установления, а также в отдельные их фрагменты. В этом случае его обязывают служить часто в не свойственных ему значениях. Скажем, нашей конституцией предусмотрено, чтобы информация о состоянии окружающей среды подавалась достоверной. Иначе говоря, она всегда должна приходить к людям, к населению в самых точных параметрах, чего не бывает и даже не может быть: возможны ошибки в исследованиях, прогнозах и т. д. Ещё образец: Русская православная церковь взяла да и разработала десять заповедей для предпринимателя. Само собой, следовать им никто не стал. Подобных творений великое множество. Эффект от них или очень мал, или ничтожен. Но зато под их влиянием существенно «искривляется» правовое пространство. Более всего это ощутимо на регулировании процессов идеологического, духовного, чувственного, эстетического миров. Здесь пышно расцветает демагогия, в неотчётливых тонах получают объяснение аспекты социального бытия, морали и нравственности, менталитета, культуры, национализма, патриотизма.
Добровольные помощники и доверенные лица автора провели объёмный мониторинг частных мнений о новом издании. Только по месту опубликования (в Саранске) собрано более полутора десятков письменных отзывов и рецензий. Да ещё зафиксированы и устные отклики. Настоящий кладезь оценок, раздумий, замечаний, напутствий! И ни один из участников этой нешумной ознакомительной акции не смог отказать сочинению в его достоинствах. Часть рецензионного материала помещена под обложкой второго издания книги и откомментирована автором.