Не позавидуешь. Приятно смотреть на эту жадную толпу из уютного теплого кабинета, откуда нет необходимости выходить под дождь. Разглядывая очередь сквозь очки, всех подряд, одного за другим, Марджори узнала девушку, которая стояла в хвосте. Это была Франческа Кэмерон.
Девушке не хватило места под навесом, и дождь вымочил ее насквозь. Теперь она выглядела еще более жалкой и нелепой, чем несколько минут назад в конторе. Она явно продрогла до костей и запахнула свой просторный жакет, спрятав подбородок в воротник. Руки она глубоко засунула в карманы. Господи, да она похожа на тонущую крысу, подумала Марджори. И вдруг ни с того, ни с сего ей припомнилось свое первое собеседование, которое пришлось пройти в поисках работы. Это произошло в магазине, в центре города, на Грей-стрит.
По дороге в магазин ее застал проливной дождь. Она вымокла до нитки. Но самое страшное – ее черный шерстяной жакет полинял, безобразно испортив хлопчатобумажную юбку и оставив на руках черные пятна. Марджори улыбнулась. Она вспомнила, сколько труда приложила, укладывая в прическу волосы, а когда явилась в магазин, голова ее походила на воронье гнездо. У нее не хватило духу войти в кабинет администратора, она беспомощно поглядела на себя в витринное стекло, развернулась и пошла домой. И пока ехала в автобусе, всю дорогу ревела.
Да, начало карьеры дается нелегко, вздохнула она, если бы не Томми, который дал ей этот шанс… Она снова улыбнулась, припомнив старого друга, и вдруг, неожиданно для себя самой, решительно сняла с вешалки пальто и зонтик. Прежде чем она поняла, что делает, Марджори уже оказалась на улице.
Франческа так замерзла, что у нее заболела голова, оттого что ей приходилось изо всех сил сжимать челюсти, чтобы не стучать зубами. Пальцы ног потеряли чувствительность; ей казалось, что ступни превратились в ледышки. Глядя в землю, Франческа пыталась вообразить себе что-нибудь теплое.
– Франческа?
Кто-то тронул ее за рукав. Франческа обернулась и увидела перед собой Марджори Дэвидсон из бюро по найму. Она была в длинном шерстяном пальто вишневого цвета, над головой держала вишневый с белым зонтик.
– Ох, я… – Франческа не знала, что сказать – слишком внезапным было появление этой эффектной дамы на серой промокшей улице.
– Послушайте, Франческа, кажется, у меня найдется для вас работа, во всяком случае, вы сможете пойти на собеседование.
– Ой, правда? – Она боялась поверить в удачу.
– Речь идет о месте помощницы или секретаря в доме моды на Набережной. Если вы не против… – Ну что вы! Я с радостью пойду! – Франческа хлопнула в ладоши.
– Если так, давай зайдем на минутку ко мне, там все и обсудим. Идет?
– Конечно, конечно!
Франческа улыбнулась, впервые за время короткого знакомства с мисс Дэвидсон, и Марджори с удивлением заметила, как прелестно преобразилось лицо этой девушки.
– Тогда пошли, – скомандовала мисс Дэвидсон. Дождь лил, не унимаясь. – Иди ко мне под зонтик, ты и так вся промокла!
Франческа сунула голову под вишневый зонтик, и от его теплого отсвета ей сразу стало теплее.
– Какой ненастный день! – заметила Марджори по пути в бюро. Но Франческа только пожала плечами. Она уже не обращала внимания на дождь.
19
Утром в понедельник, следуя указаниям Марджори Дэвидсон, Франческа отправилась на переговоры с Дэвидом Йейтсом. Ей было назначено на девять. В восемь тридцать с красными от бессонной ночи глазами и дрожащими руками она села в автобус, направляющийся в центр города.
Франческа вышла у Одеона, свернула на Грей-стрит, миновала Королевский театр и попала на Дин-стрит, которая вела прямиком на Набережную. Одета Франческа была точно так же, как в пятницу, пиджак слегка отдавал сыростью, а ботинки после дождя стали на полразмера меньше и безбожно жали. Каждый шаг причинял ей боль.
Франческа снова и снова повторяла про себя ответы, которые подсказала ей Марджори, и пыталась представить себе, как выглядит этот Дэвид Йейтс. Об этом Марджори не сказала ни слова, зато она дала Франческе посмотреть журнал «Вог» с моделями для одежды, которые понравились ей с первого взгляда. Они отличались женственностью и элегантностью, простотой линий, а кроме того, у них было особое качество: они будто ласкали девушек, которые демонстрировали их.
Он, должно быть, ужасно умный и проницательный, думала Франческа, рисуя в своем воображении образ высокого белокурого джентльмена в льняном костюме кремового цвета. Она представила, как он, сняв с головы шляпу, приветствует ее наманикюренной рукой, и тихонько прыснула. Еще несколько минут – и Франческа очутилась на Дин-стрит, свернула за угол и, выйдя на Куин-стрит, стала искать здание с табличкой студии Дэвида Йейтса.
Табличку она обнаружила сразу же, на угловом доме, окна которого выходили на реку Тайн с повисшими над ней мостами. Общий вид дома и городского пейзажа вокруг него привел Франческу в восторг. Она с замиранием сердца нажала кнопку домофона, назвала свое имя в микрофон и, услышав щелчок замка, отворила дверь и ступила в сумрачный холл, от которого сразу же начиналась лестница с крутыми ступенями. Она остановилась, чтобы глаза привыкли к полумраку.
– Ну что ж ты, крошка! Подымайся на второй этаж! – перекрикивая льющуюся из радиоприемника музыку, произнес чей-то голос с ярко выраженным местным акцентом.
Франческа стала подыматься по ступеням, придерживаясь за шаткие перила и стараясь не коснуться пиджаком стены, покрытой пятнами сырости.
– Ну вот ты и на месте, крошка. Дейв тебя ждет. Он в студии. – Сидевшая за столиком девушка приветливо улыбнулась и махнула рукой в сторону двери, в которую Франческе следовало войти. При этом движении сверкающая масса браслетов, серег и тяжелого серебряного колье, украшавших девушку, зазвенела приятным мелодичным звоном.
– Спасибо, – сказала Франческа.
– Не за что. Иди же, только гляди – он сегодня в паршивом настроении.
Франческа толкнула тяжелые двойные двери и вошла в комнату.
Она была огромной, с целый зал приличного супермаркета. По одну сторону тянулся длинный ряд окон, а с другой вдоль всего потолка шла цепочка плафонов, заливающих комнату слепящим светом. Франческа опять задержалась у входа, привыкая на этот раз к слишком яркому сверканию огней.
– Ах! – услышала она возглас с другого конца комнаты. – Это, должно быть, девушка из агентства.
Франческа обернулась на голос и увидела рослого худого мужчину с невероятно длинными бачками; темные волосы глубокими залысинами были собраны на затылке в хвост и перетянуты кожаным ремешком. На нем были камуфляжные штаны с множеством чем-то набитых карманов, огромные лыжные ботинки на шнуровке, выгоревшая клетчатая рубашка из коттона и зеленая бейсболка, которую он на глазах Франчески вытащил из кармана и напялил на голову козырьком назад.
– Предпочитаю не шокировать незнакомцев своей лысиной, – пояснил он с характерным акцентом жителя северного Лондона. – Давайте присядем где-нибудь.
Она разочарованно кивнула – никаких следов изысканного льняного костюма и шляпы.
– Вот сюда.
Он смахнул на пол с парусинового кресла куски какой-то ткани и пригласил ее сесть. Придвинул стул, сел на краешек и оглядел ее с ног до головы.
– Что-то вы одеты кое-как, я гляжу. – Он пощупал рукав пиджака. – Хотя ткань ничего себе.
– Да. – Она откашлялась, не зная, что еще сказать. – Спасибо.
Он улыбнулся.
– Не за что. Скажите лучше, что вам нашептала про меня эта змея из агентства? Да, наверно, ничего. Ну и ладно. Я сам про себя расскажу. С чего же начать? – Он вынул из кармана носовой платок и высморкался. – Так-то лучше. На чем же я остановился? Ах, да: терпеть не могу птичек, которые шастают из студии в студию. Видал я таких – повертят носиком, и поминай как звали. А мне нужен надежный человек. Работа не то чтоб очень увлекательная, врать не буду, но народ у нас симпатичный, зря никто шпынять не станет. В ваши обязанности входит уборка, приготовление чая, ну там, за печеньицем сбегать – в общем, все в таком роде. Бабки приличные, семьдесят пять фунтов в неделю, плюс автобусный билет, и еще вы сможете забирать себе ненужные куски ткани и одежду, которую не расхватают манекенщицы. Ну вот вкратце и все. – Он сложил руки на животе и сел поудобнее. Потом, помолчав, добавил: – Если не возражаете, можно приступить прямо сейчас. Годится?