*(非礼勿听，非礼勿视;fēi lǐ wù tīng, fēi lǐ wù shì) – буквально означает «не слышишь зла, не видишь зла» – не стоит делать вещей, которые нарушают этикет. Или, в данном случае, «не подслушивайте».
Громко заговорил Гуан Линсань и медленно вышел. Поскольку каменная горка больше не загораживала Шэнь Цяо обзор, он увидел людей, стоящих там.
Как только последнее слово слетело с губ Гуан Линсаня, выражение его лица изменилось на удивленное. Хотя это длилось всего лишь короткое мгновение, этого было достаточно.
– Так это, оказывается, Шэнь-даочжан.
В прошлый раз они расстались на не очень приятной ноте. Однако на этот раз, когда они снова встретились, на лице Гуан Линсаня появилась улыбка, как будто между ними ничего не произошло.
Но внимание Шэнь Цяо было приковано не к нему, а к человеку, стоявшему рядом с ним.
Рядом с Гуан Линсанем находился Янь Уши.
Мужчина стоял, заложив руки за спину. Его лицо сияло, как нефрит, уголки губ приподнялись в легкой улыбке. Это, в сочетании с чрезвычайно властной аурой, которую он излучал, заставляло Шэнь Цяо чувствовать себя так, будто они были незнакомцами, которые встретились в первый раз.
Даже когда Янь Уши пал на самое дно и находился в отчаянном положении, Шэнь Цяо никогда не видел, чтобы он выказывал какие-либо признаки уныния. Этот человек всегда был самоуверенным, и таким же выглядел в данный момент.
С тех пор как они расстались в храме прошло уже четыре месяца. Тогда Янь Уши использовал себя в качестве приманки, чтобы отвлечь внимание Сан Цзинсина от Шэнь Цяо.
Четыре месяца – это не особо долгий, но и не короткий срок. Для любого практикующего боевые искусства дня и ночи было бы достаточно, чтобы достичь просветления. Однако, если вы не добились никаких успехов, то потратить еще несколько лет или несколько десятилетий было бы просто напрасной тратой времени.
Янь Уши всегда был гением в боевых искусствах. После получения Стратегии Алого Яна, в частности книги, относящейся к демоническому пути совершенствования, он сказал Шэнь Цяо, что уже изучил метод устранения изъяна в своем демоническом ядре. Следовательно, для него не являлось чем-то необычным снова появиться через четыре месяца, при этом выглядеть так же, как всегда.
Однако остается вопрос: как ему удалось вырваться из лап Сан Цзинсина в ту ночь, когда его боевые искусства еще не восстановились?
Вполне очевидно, что Гуан Линсань был одним из пяти великих мастеров боевых искусств, которые участвовали в заговоре с целью окружить и устроить засаду Янь Уши. Он сыграл решающую роль в упомянутом заговоре — можно даже сказать, что он был тем, кто усугубил недостаток Янь Уши, непосредственно вызвав поражение последнего в битве. Так почему же Янь Уши сейчас вместе с ним?
Более того, судя по ситуации, они оба, похоже, были в хороших отношениях. Они разговаривали и улыбались, их отношения казались гармоничными, и не казалось, что они вот-вот обнажат мечи, чтобы сразиться друг с другом.
Сердце Шэнь Цяо было полно вопросов и сомнений. На мгновение он задумался, следует ли ему сначала спросить Янь Уши, полностью ли тот выздоровел, или вместо этого следует разобраться с Гуан Линсанем.
Заметив его реакцию, Гуан Линсань улыбнулся.
– Похоже, что Шэнь-даочжан очень озадачен тем, почему я появился здесь?
Шэнь Цяо взял себя в руки и понял, что присутствие Янь Уши настолько отвлекло его, что он почти потерял рассудок. Воспользовавшись затишьем в своих мыслях, он ответил:
– Банкет по случаю дня рождения семьи Хуан открыт для всех, поэтому естественно, что глава секты Гуан может присутствовать, если захочет. Этот бедный даос не является хозяином этой резиденции, так что не в моей власти подвергать сомнению ваше присутствие. Однако я не могу не спросить, почему глава секты Янь также присутствует?
Гуан Линсань перевел взгляд на Янь Уши и с улыбкой спросил:
– Разве глава Янь не должен дать Шэнь-даочжану объяснение?
К его удивлению, Янь Уши усмехнулся:
– Кто этот человек? Должен ли этот достопочтенный знать его?
Как будто на его голову вылили таз с ледяной водой, сердце Шэнь Цяо внезапно похолодело.
Он присмотрелся повнимательнее и увидел, что не только выражение лица собеседника излучало ощущение незнакомого, но даже в его взгляде чувствовалось отчуждение. Он не увидел ни следа радости или чего бы то ни было еще, которые можно было бы ожидать от старых друзей, воссоединившихся после долгой разлуки.
Воспоминание о человеке из разрушенного храма, который со вздохом назвал его «глупым А-Цяо», все еще стояло перед его глазами, а слова до сих пор отдавались эхом в ушах.
С того момента, как они впервые встретились на Пике Полушага, их судьбы были крепко связаны невидимой нитью.
Янь Уши был первым, кто спас жизнь Шэнь Цяо, позже Шэнь Цяо также неоднократно рисковал своей собственной жизнью, чтобы защитить Янь Уши, оттаскивая его от границы жизни и смерти. Тем не менее, Янь Уши обращался с ним как с вещью, воспользовался им и вообще не испытывал никакой привязанности к Шэнь Цяо, и даже сам отправил его в огненную яму, в результате чего Шэнь Цяо чуть не потерпел катастрофу. Янь Уши явно был тем, кто задолжал Шэнь Цяо больше. Однако эмоции в сердцах людей нельзя было подсчитать количественно, как если бы человек просто вел бизнес. Как приравнять и разделить запутанность, благодарность и негодование на соответствующие проценты – границы между ними были давно размыты и их невозможно было четко определить.
Вплоть до того момента в том разрушенном храме, когда Янь Уши спрятал его в статуе Будды, чтобы обезопасить, прежде чем уйти одному, чтобы заманить Сан Цзинсина подальше.
Казалось, все изменилось.
Однако человек, которого он не смог найти, теперь внезапно появился перед ним в компании с врагом.
Что, в конце концов, произошло в этот промежуток времени?
Так не должно быть.
Так не должно быть.
Эти слова несколько раз прозвучали в сердце Шэнь Цяо. Он сразу же вспомнил тот момент, когда Янь Уши впервые проснулся после того, как его серьезные травмы привели к тому, что он перенес отклонение ци, и почувствовал, что, вероятно, угадал правильно: он боялся, что старые травмы Янь Уши еще не полностью восстановились, и его личность снова претерпела большие изменения, в результате чего он потерял свои воспоминания. Гуан Линсань, вероятно, воспользовался этой возможностью, чтобы сблизиться с ним, хотя было неясно, какие слова он использовал, чтобы убедить Янь Уши доверять ему.
Тем не менее, даже столкнувшись с таким неожиданным инцидентом, нынешний Шэнь Цяо смог быстро успокоиться и подумать, что было бы наиболее подходящим ответом для исправления ситуации.
– Память главы секты Янь настолько ужасна, что он уже забыл благодетеля, который спас ему жизнь?
– Благодетель? – голос Янь Уши был полон насмешки. – Этот достопочтенный хотел бы посмотреть, какими способностями ты обладаешь, чтобы осмелиться объявить себя благодетелем этого достопочтенного.
Как только он заговорил, его фигура выплыла с молниеносной скоростью, с пятью пальцами, протянутыми, чтобы ударить Шэнь Цяо.
Каждое небольшое движение, которое выполнит практикующий боевые искусства, каждое слово и действие, которые он совершит, будут отражать их уровень боевых искусств. Янь Уши не недооценивал Шэнь Цяо; он направил около шестидесяти-семидесяти процентов своей собственной силы на удар ладонью. Даже если бы уровень боевых искусств противника был сопоставим с его собственным, у Шэнь Цяо все равно не было бы другого выбора, кроме как встретиться с ним силой и дать отпор.
Шэнь Цяо был готов к этому. Однако он не хотел вести бой с Янь Уши в присутствии Гуан Линсаня, тем более принимая во внимание тот факт, что это был чужой дом. Он немедленно отступил на несколько шагов и легко, как перышко, скользнул за каменную горку. Его фигура исчезла без следа, как кусок отвязанной плавающей ряски*. С таким проявлением цингуна не только Янь Уши был слегка удивлен, даже Гуан Линсань не мог не удивиться.
*(萍水相逢;píng shuǐ xiāng féng) – «плавающая или дрейфующая ряска» – это метафора бродячей жизни.
– Вероятно, на этой земле очень немногие могут сравниться с уровнем цингуна Шэнь-даочжана, не так ли? Радужная тень действительно выглядит впечатляюще. Гора Сюаньду более чем заслужила свою репутацию!