Эти слова несли в себе оттенок детского кокетства и жажды похвалы. Юйвэнь Сун не мог не надуться про себя. В глубине души он подумал: «Ты на несколько лет старше меня. Неужели в будущем мне придется называть тебя шисюном?»
– Правда? Почему бы тебе не продемонстрировать его для меня? – С улыбкой сказал Шэнь Цяо.
– Это не помешает отдыху учителя? – Шиу засомневался.
– Прошлой ночью мы отдыхали у подножия горы, сейчас рано, еще не перевалило за полдень. Этот учитель не устал.
Услышав это, Шиу радостно пошел за своим мечом.
Он изучал искусство меча меньше года, во всем, что его касалось, он был только новичком. Поэтому меч, который он носил, был деревянным, а не настоящим.
Под пристальным взглядом троих он встал в приветственную позу, размял запястье и принял исходную стойку. Затем он вытянул руку и использовал меч, чтобы нарисовать цветок в воздухе*. Рука поднималась и опускалась вместе с мечом, каждая форма была размеренной и тщательной, а действия – выверенными и правильными. Техника была выполнена не плохо, но и не необычайно хорошо. С точки зрения природного таланта он уступал Юйвэнь Суну. Шиу знал, что его база хромала, поэтому приложил дополнительные усилия. Это искусство меча было ему уже очень знакомо.
*(挽了个剑花) – очень быстрое вращение меча, чтобы его остаточное изображение выглядело как цветок.
– Пожалуйста, наставьте меня, учитель, – Шиу убрал свой меч и, стоя неподвижно, сказал это со всей серьезностью.
Шэнь Цяо не хотел давать ему жесткую критику, поэтому начал с сильных сторон:
– Твои движения искусны и хорошо отработаны. Я вижу, что ты усердно тренировался и не расслаблялся все эти дни.
Затем он добавил:
– Но в этом искусстве меча ты используешь некоторые движения неправильно, в будущем это повлияет на их силу. Этот учитель продемонстрировал их всего раз, было бы трудно запомнить каждую деталь. Сегодня я продемонстрирую тебе их снова от начала до конца, ты должен внимательно смотреть и сравнивать их с своими собственными.
– Хорошо, – торжественно ответил Шиу.
Шэнь Цяо не использовал Шаньхэ Тунбэй, он взял в руки деревянный меч Шиу и мягко улыбнулся.
– Искусство «Меча Лазурных Волн» соответствует своему названиваю. Бескрайние моря безграничны, а волны свирепы и бурны. Камень цзе* погружается в глубины воды бесчисленное количество раз, и все же он снова и снова появляется на поверхности. Великолепие и блеск солнечных лучей, величественная мощь накатывающих морских волн – это очень грандиозная и величественная сцена. Любой, кто практикует этот набор искусств меча, должен обладать таким же широким кругозором, как море, способное охватить все реки. Только тогда он сможет полностью раскрыть ее сущность. Чтобы увидеть Цанхай с Тайшани ты должен забраться как можно выше*, чтобы видеть дальше. Со временем ты сможешь найти свое собственное просветление и понимание.
*(碣石;jié shí) – это название столбчатого камня, который был остатками горы Цзеши, которая постепенно погрузилась в море с конца династии Хань.
*(登泰山而观沧海;dēng tài shān ér guān cāng hǎi) – букв. «восхождение на Тайшань, чтобы увидеть Цанхай», из стихотворения Цао Цао «Созерцание Цанхая». Это стихотворение выражает безграничные чувства Цао Цао к морю и стремление Цао Цао господствовать над миром.
Сказав это, не дожидаясь ответа Шиу, он поднял свой меч!
Один и тот же деревянный меч в руках двух разных людей демонстрировал совершенно разную силу. Если движения Шиу были просты и равномерны, заставляя Юйвэнь Суна скучать, то когда меч в руки взял Шэнь Цяо, он не мог оторвать от него взгляда широко раскрытых глаз, будто не веря, что эти двое владеют одним и тем же искусством меча.
Ветер, который исходил от взмахов меча, слои за слоями оставлял его остаточные изображения. Несмотря на то, что он не использовал свою истинную ци, этот деревянный меч все еще, казалось, излучал сияющий блеск, который сопровождал движения Шэнь Цяо, когда он демонстрировал каждое движение. Юйвэнь Сун почти мог видеть вздымающиеся волны Цанхая, летящий дождь, дождевые облака и радугу, входящую в воду. В пределах тысячи чжан белых волн был только один человек.
Этот человек – единственный, кто остался перед ним, и этот человек – единственный, кто остался между небом и землей.
Даже после того, как демонстрация искусства владения мечом была завершена и Шэнь Цяо остановился, Юйвэнь Сун продолжал видеть остаточные изображения предыдущей сцены.
– Достижения А-Цяо на пути меча достигли стадии удивительного совершенства. Можно сказать, что ты на уровне великого мастера, – с улыбкой сказал Янь Уши.
– Большое спасибо главе Янь за его благосклонность.
Его демонстрация с мечом, естественно, была проведена не для того, чтобы получить высокую оценку от Янь Уши, а для Шиу и Юйвэнь Суна.
– Вы смогли что-нибудь понять из этого?
– Простите этого ученика за плохое владение словами, – пробормотал Шиу. – Я мог только чувствовать, что мое сердце колотилось от волнения, как прилив, будто что-то вот-вот вырвется из моей груди, но я не могу описать это чувство подробно.
Шэнь Цяо мягко ответил:
– Это не имеет значения, никто не может взглянуть лишь раз и достичь просветления. Ты можешь осознавать это медленно, а если что-то не поймешь – просто спроси.
Шиу почтительно согласился.
Шэнь Цяо повернулся к Юйвэнь Суну.
– Официально ты еще не приступил к тренировкам, в последние дни мы занимались лишь практикой медитации. Если тебе нечего добавить, все в порядке.
– Мое сердце наполнено бесчисленными невысказанными словами, насчитывающими десятки тысяч, но я могу суммировать их лишь в несколько фраз.
Манера речи Юйвэнь Суна всегда казалась несколько старомодной, Шэнь Цяо не мог не находить это забавным.
– Какие несколько фраз?
– Видна же неотчетливо, как сон, как месяц, но за облаком, она мелькнет, вспорхнет, – и вот не удержать: снежинкой в ветре закружилась. Как солнце ясное, что в тонкой дымке утренней встает, а ежели разглядывать вблизи, – свежо сверкает пламя красоты, как лотос из зеленой тени вод.
Это был фрагмент из оды «Ло-шэнь Фу», воспевающий о красоте речной феи Ло.*
*Знаменитая ода «Фея реки Ло» под авторством древнекитайского поэта Цао Чжи. Юйвэнь Сун использует строчки, которые в оде использовал возница для описания красоты речной феи, потому Лао Янь сейчас и хлебнет уксуса.
– ...
Он не знал, смеяться ему или плакать, но должен был признать, что Юйвэнь Сун уловил смысл искусства «Меча Лазурных Волн», который звучал как: «Душа великолепна и постоянно меняется. Меч искусен и элегантно плывет по небу»1
С этой точки зрения врожденный талант Юйвэнь Суна действительно был лучше, чем у Шиу.
– У него даже нет основы для занятий боевыми искусствами, – Янь Уши холодно усмехнулся. – Цитирование «Ло-шэнь Фу» – всего лишь манипуляция, чтобы получить похвалу. Такой талант потратится впустую, если будет использован только для разбрасывания словами. Позволь этому достопочтенному отшлифовать и отполировать его до нужной формы!
Сказав это, не дожидаясь ответа, он надавил ладонью на плечо Юйвэнь Суна. Тот вскрикнул и его тело непроизвольно обмякло, а следом и акупунктурные точки верхней части тела были зажаты!
– Глава Янь? – Юйвэнь Сун ошеломленно уставился на него, разинув рот. Он совсем не мог двигаться и был вынужден сохранять позу лошади*. Хуже всего было то, что он даже не знал, что сказал или сделал неправильно.
*Что-то вроде полуприседания с ногами на ширине плеч.
Янь Уши увидел, что Шэнь Цяо собирается заговорить, и сказал ему с улыбкой:
– Легкомысленно говорить подобное по отношению к учителю. Даже в Хуаньюэ, которая, как известно, является демонической сектой, за подобное наказывают. А-Цяо, ты слишком добр в обучении своих учеников, я помогу тебе воспитать их.
Выражение лица Шэнь Цяо было суровым.
– Глава Янь наконец-то оставил попытки украсть моего ученика?
Янь Уши ответил спокойно и неторопливо:
– Ради сохранности его жизни я больше не буду бороться за него. Этот достопочтенный беспокоится, что убьет такого ученика в первый же день приема.