– Когда мой учитель был жив, однажды он сказал, что через несколько лет глава Янь будет на одном уровне с ним. Как и следовало ожидать, это действительно так. Большое спасибо за совет, этот бедный даос извлек из него много пользы.
Его похвала вовсе не была пустой лестью, он от всего сердца признавал, что человек перед ним действительно был сильнее, и искренне выражал благодарность. Поражение нисколько не вызвало в нем гнева или зависти. Победа есть победа, поражение есть поражение, нет необходимости смешивать их с милостью или злобой, радостью или гневом. Для Шэнь Цяо все было так просто.
Янь Уши чувствовал, что подобное серьезное и добросовестное поведение действительно было тем, на что он мог бы смотреть без устали. Раньше он ничего не хотел так, как заставить этого человека полностью погрязнуть в пучине мрака и предстать перед ним измученной циничной душой, но теперь ему нравилось это нежное и изысканно прозрачное сердце.
Он снова и снова вспоминал и наслаждался выражением лица этого человека и с улыбкой сказал:
– А-Цяо, учитывая наши отношения на сегодняшний день, твои слова чересчур вежливы. Это заставляет чувствовать себя чужим.
И какие у нас отношения на сегодняшний день? Уголок рта Шэнь Цяо дернулся, он едва вынес шквал двусмысленных слов собеседника. Он очень хорошо знал, что если не удержится от возражений, то в ответ непременно получит десятки тысяч ложных утверждений и абсурдных аргументов.
В глубине души он несколько раз тайно проворчал «Цзун Юли», а затем сказал вслух:
– Уже поздно. Я должен пойти проинструктировать Шиу и Цил-ана в их практике владения мечом.
С вершины горы они спустились вдвоем, один за другим. Тот, что шел впереди, двигался несколько торопливо, в то время как тот, что шел сзади, не был ни быстрым, ни медленным. Он поддерживал постоянную дистанцию в пять шагов, что отражало их отношения в настоящее время.
Располагаясь между невинностью и двусмысленностью*, корневище лотоса было переломлено, но волокна все еще тянулись друг к другу* с чувствами, которые хотят прорваться наружу, но остаются невысказанными.
*(暧昧;ài mèi) – двусмысленные или неясные отношения, которые выходят за рамки дружбы.
*(藕断丝连;ǒu duàn sī lián) – обр., ещё не все связи порваны.
Когда Шэнь Цяо вернулся на задний двор секты Бися, он увидел человека, стоящего у его двери. Человек, очевидно, тоже увидел Шэнь Цяо издалека, и на его молодом и холодном лице появилась улыбка, которую он не показывал даже в присутствии Чжао Чиин.
– Шэнь-даосюн, давно не виделись.
Глава 96. Говорят, высокомерие главы Янь не имеет себе равных в Поднебесной
Шэнь Цяо был слегка потрясен, и, узнав прибывшего, не смог удержаться от улыбки.
– Давно не виделись, Ли-гунцзы. Как твои дела?
– У меня все прекрасно.
Ли Цинъюй не был человеком с необузданными эмоциями, улыбка на его лице была крайне редким и неслыханным явлением. Хотя к нему быстро вернулось сдержанное и невозмутимое выражение, все еще можно было почувствовать, что он с головы до ног излучает радость.
У Шэнь Цяо также сложилось довольно хорошее впечатление о Ли Цинъюе. Пусть в их первую встречу юноша поначалу отнесся к нему с презрением, позже он великодушно одолжил свой меч, чтобы помочь ему победить Дуань Вэньяна. Видно, что он самоотверженный, но не очень сильный в словах человек, от чего в конечном итоге выглядит довольно равнодушным. На самом же деле он был внешне холодным, но теплым внутри.
– Пока я был в Чанъане, именно благодаря помощи твоего уважаемого шиди, Су Цяо, я смог вырваться из осады вместе с Циланом. Могу я спросить, как сейчас поживает семья твоего шиди?
– С ними все в порядке, – Ли Цинъюй кивнул. – После того, как секта Чжуннань была насильственно ассимилирована в секту Хэхуань, семья Су и несколько других учеников пришли искать убежища на гору Цинчэн. В данный момент они находятся в мире и безопасности.
– Приятно слышать, – Шэнь Цяо вздохнул с облегчением. – Просто в настоящее время ситуация в Чанъане не очень хорошая. Боюсь, они не смогут вернуться еще какое-то время, не так ли?
Ли Цинъюй выдал «мгм» в знак согласия, прежде чем спросить:
– Как идет восстановление боевого мастерства даосюна? Если у вас есть время, не могли бы вы дать мне пару советов?
Когда дело касалось пути меча, он был словно одержимым. Для него увидеть Шэнь Цяо – все равно, что увидеть острый меч полный сюрпризов, который все еще не был извлечен из ножен. Он был очарован настолько, что не хотел выпускать его из рук, и только и мечтал о том, чтобы до мелочей изучить тело другого человека, но вовсе не из каких-либо неблаговидных или грязных побуждений.
Смотря в его горящие глаза, Шэнь Цяо не знал, плакать ему или смеяться.
– Я...
Он успел сказать только одно слово, пока Янь Уши не вмешался в разговор:
– Сейчас А-Цяо будет наставлять своих учеников. Боюсь, у него нет свободного времени, которое он мог бы потратить на тебя. Если хочешь получить совет, лучше позволь этому достопочтенному обучить тебя нескольким приемам.
– Кто вы? – Ли Цинъюй перевел на него свой пристальный взгляд.
– Если сможешь победить этого достопочтенного, этот достопочтенный, конечно же, скажет тебе свое имя, – уголок губ Янь Уши дрогнул.
Взгляд Ли Цинъюя опустился вниз и на мгновенье задержался на его руке, держащей деревянный меч. Внезапно он покачал головой.
– Вы редко используете меч, ваши навыки сложны и хаотичны, и с точки зрения пути меча вы уступаете Шэнь Цяо. К тому же, моя внутренняя сила не так хороша, как ваша, поэтому незачем устраивать бой.
– Этот достопочтенный еще никогда не встречал такого осознающего себя человека. Ты первый, – Янь Уши мягко и любезно улыбнулся.
Взгляд Ли Цинъюя быстро стал пронзительным. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем он кивнул.
– Так это, оказывается, глава Янь секты Хуаньюэ.
– Похоже, ты узнал этого достопочтенного? – Янь Уши изогнул бровь.
Ли Цинъюй издал еще одно «мгм» и добавил:
– Говорят, высокомерие главы Янь не имеет себе равных в Поднебесной. Сегодня я с одного взгляда убедился, что ваша репутация и впрямь заслужена.
Увидеть, как эти двое обнажают мечи и натягивают тетиву* при первой же встрече, было всецело за гранью ожиданий Шэнь Цяо. Он сказал:
*(剑拔弩张;jiàn bá nǔ zhāng) – меч обнажён и натянута тетива самострела; обр. напряжённая обстановка, бряцать оружием.
– Глава Янь, Ли-гунцзы – уважаемый гость секты Бися...
Не успел он договорить, как Янь Уши уже громко рассмеялся.
– Тогда пусть этот достопочтенный засвидетельствует способности этого уважаемого гостя!
Он вытянул указательный палец молниеносно, но в то же время удивительно грациозно и безупречно. Это был знаменитый стиль аппликатуры «Вешние воды реки»!
Шэнь Цяо хотел остановить его, но было уже слишком поздно.
Раздался лязгающий звук. Меч Ли Цинъюя Цюшуй* был вытащен только наполовину, прежде чем лезвие было заблокировано указательным пальцем Янь Уши. Обе стороны вошли в кратковременный контакт, после чего Ли Цинъюй отступил на три шага и вернул меч в ножны.
*(秋水;qiūshuǐ) – «Осенние воды». Итак, у нас тут сражение «Вешних (=весенних) вод реки» против «Осенних». ┐('～';)┌
Янь Уши убрал руку и твердо стоял на месте, не сдвинувшись ни на йоту.
Разница в силе была очевидна с первого взгляда.
Ли Цинъюй, безусловно, являлся мастером среди молодого поколения, но, в конце концов, еще не мог стоять на одной доске с Янь Уши. Он уже признал, что его внутренняя сила ниже, чем у Янь Уши, но Янь Уши все равно вынудил его принять меры, что можно рассматривать как третирование младших.
Ли Цинъюй сжал меч и сложил руки перед собой, подавляя бурлящую кровь. Он не спеша сказал:
– Внутренняя сила главы Янь действительно властна и своенравна. Я сильно уступаю вам.
Акцент на словах «внутренняя сила» подразумевал, что он считал, что Янь Уши победил не из-за мастерства аппликатуры, а из-за мастерства своей внутренней силы.
Мечи гремели, тетива была натянута до предела.
Янь Уши ухмыльнулся.