– Поскольку ты смог предсказать каждое их движение, я полагаю, что ты также сыграл определенную роль в подливании масла в огонь?
– Мой А-Цяо такой умный, – со смешком сказал Янь Уши. – Доу Яньшань проницателен и крайне недоверчив к другим, он не позволил бы пронюхать свои секреты даже близким людям. Именно благодаря этой осмотрительности и осторожности Объединение Люхэ смогло развиваться и расширяться на протяжении многих лет, в конечном итоге став головой дракона*, которая доминирует на речных транспортных маршрутах прибрежных районов нижнего течения реки Янцзы. Сможешь догадаться, каким образом я прорвался через осаду и оставил внутри своего человека?
*(龙头;lóngtóu) – букв. голова дракона; обр. быть вожаком.
Шэнь Цяо нахмурился, задумавшись на мгновенье, а затем медленно ответил:
– Я не смогу догадаться.
– На самом деле все довольно просто. Доу Яньшань действительно очень осторожен, но люди вокруг него – нет. У него есть личный слуга, который сопровождает его в течении восьми лет. Этот мужчина умен и сообразителен, но у него есть женщина, которую он глубоко любит. Семья этой женщины испытывает неутолимую нужду в средствах и ресурсах, следовательно, постоянно требует с нее денег. Она не хотела ставить своего возлюбленного в трудное положение, но также понимала, что, к своему несчастью, больше ей ничего не оставалось. В то время я велел Бянь Яньмэю послать кого-нибудь, чтобы помочь ей в решении этого сложного вопроса, параллельно выполняя еще одно дело.
– Через нее ты контролировал личного слугу Доу Яньшаня?
– А-Цяо, ты слишком наивен, – смеясь, Янь Уши покачал головой. – Поскольку слуга Доу Яньшаня умен и сообразителен, как мог такой простой и грубый метод сработать с ним? Бянь Яньмэй всего-навсего велел своему человеку снискать доверие женщины, подделав свою личность как давно потерянного дальнего родственника. Тот смог завоевать доверие женщины и ее семьи, выдав себя за ее старшего двоюродного брата по отцовской линии.
– Слишком запутанно.
– Не стоит недооценивать значение этого родства. Если бы это исходило от постороннего, – кого–то, кто никак с ними не связан, – то с чего бы им верить в его доброту и хорошие намерения? Однако из-за этого родства они стали куда менее настороженными. После некоторого времени, проведенного вместе, женщина стала сильно доверять своему двоюродному брату. Она даже представила его личному слуге Доу Яньшаня.
Стоило услышать про эти маневры, где один шаг был тесно связан с другим, как Шэнь Цяо не смог удержаться от вздохов.
Этот человек воспринимает весь императорский двор и цзянху как игру. Его высокомерие и проницательность, а также чрезвычайная самонадеянность привели к тому, что он нажил себе несметное количество врагов. В конечном счете он был осажден пятью великими мастерами, что едва не привело к трагическому финалу его жизни и полному разрушению репутации. Однако никто не мог умалять его боевое мастерство и стратегические способности.
– Согласно тому, что ты сказал только что, слуга Доу Яньшаня умен и сообразителен. Как этот двоюродный брат смог завоевать его доверие?
– Выгода, – Янь Уши невозмутимо улыбнулся. – В этом мире только взаимная выгода может сплотить людей сильнее, чем связь между братьями или супругами. Этот слуга изо дня в день следовал за Доу Яньшанем и попал под влияние окружающей среды. Он неизбежно становился свидетелем того, как люди вокруг утопали в роскоши и распущенности, пока сам он по-прежнему оставался простым слугой. Как думаешь, умному и сообразительному человеку легко вынести подобное? Если бы двоюродный брат его женщины дал ему возможность получить денежные пособия, с помощью которых он мог бы вести свой собственный бизнес, разве не стал бы он рассматривать этого человека как близкого и надежного союзника?
Шэнь Цяо вдруг прозрел.
– Значит, ты целенаправленно выбрал сообразительного человека, а не порядочного и честного, потому что знал, что он не останется доволен своим положением дел?
– У честных людей тоже есть свои слабости. Как в этом мире может существовать кто-то совершенный?
– Верно. Например, если бы ты не переоценил свои способности и не смотрел на всех свысока, как это было в прошлом, то не дал бы Гуан Линсаню, Доу Яньшаню и остальным возможности нанести по себе удар, – Шэнь Цяо кивнул.
Этими словами он, очевидно, подтрунивал над ним.
Однако он явно не учел толстокожесть Янь Уши. Последний улыбнулся и ответил:
– Ты ошибаешься. Это моя прошлая слабость, а не нынешняя.
Шэнь Цяо не смог удержаться от смеха.
– Нынешняя слабость вашего превосходительства заключается в том, что вы более толстокожий, чем камни Тайшани?
На его лице часто была мягкая и ласковая улыбка, но очень редко он смеялся весело и свободно.
Пускай это был не громкий смех, уголки его губ неудержимо поднялись вверх, а глаза засияли, словно нефриты, питаемые дождевой водой, живые и красочные.
– Это сила, а не слабость.
Янь Уши был из тех людей, которые делают все, что сочтут нужным. Стоило мысли только прийти к нему в голову, как его рука уже легла на тыльную сторону ладони Шэнь Цяо.
– Нынешняя слабость этого достопочтенного – ты!
Шэнь Цяо покачал головой, выражение его лица выглядело так, будто он услышал что-то смешное. Он хотел отдернуть руку, но другой человек крепко держал ее.
– Глава Янь, некоторые шутки устаревают после того, как их разыгрывают единожды. Зачем же ты повторяешь их снова и снова? Ведь человек, каким бы глупым ни был, не может упасть в одну и ту же реку дважды, верно?
В его словах был оттенок самоуничижения, о котором он сам, возможно, даже не подозревал.
– Помнишь историю, которую я рассказывал тебе в прошлый раз? – улыбка Янь Уши осталась неизменной. Он приковал взгляд к Шэнь Цяо, не желая отпускать его руку.
До сих пор Шэнь Цяо никогда не думал об их отношениях так, как ему не следовало. Однажды укушенный змеей десять лет боится колодезной веревки. Испытав так называемую «безответную привязанность»*, он глубже понял безжалостную холодность Янь Уши и знал, что у этого человека было каменное сердце. Все помыслы Шэнь Цяо были искренними, но даже так он опасался, что начнет воспринимать желаемое за действительное, думая, что эта искренность сможет тронуть другого человека. На самом же деле даже в глубине своего сердца Шэнь Цяо больше не осмеливался верить – воспоминания о прошлом настолько глубоко укоренились в нем, что он просто не решался так легко довериться этому человеку, и больше всего боялся вновь стать на гибельный путь*.
*(自作多情;zì zuò duō qíng) – строить иллюзии, считать себя неотразимым, обольщаться на свой счёт, воображать, что на любовь отвечают взаимностью.
*(重蹈覆辙;chóng dǎo fù zhé) – наступать на одни и те же грабли, повторять то же самое.
И все же в этот самый момент, находясь под горящим блеском глаз другого человека, сердце Шэнь Цяо бешено колотилось. Он чувствовал себя добычей, и свирепый зверь смотрел на него с решимостью получить то, что хотел.
– Владелец, там явно есть два свободных места! Почему вы сказали, что гостиница переполнена? – неподалеку раздался громкий голос, отвлекший внимание их обоих.
Шэнь Цяо воспользовался возможностью высвободить руку. Затем он огляделся во всех направлениях и обнаружил, что даже не заметил, как гостиница заполнилась уже почти до отказа. Единственные два свободных места, которые еще остались, были за их столиком. Поскольку он сидел напротив Янь Уши, места слева и справа от последнего оставались свободными.
В эти дни люди не привыкли делить столики с незнакомцами. Как правило, никто и не стал бы настаивать на том, чтобы сесть с кем-то, кто был ему незнаком. Однако всегда находились те, кто не возражал. Полагаясь на свою грубую силу, такие люди ожидали, что другим будет трудно отказать им. В результате это вызывало частые бури споров внутри цзянху.
Владелец гостиницы явно не хотел, чтобы это место превратилось в еще один очаг конфликта. Он поспешно улыбнулся и объяснил, что если посетитель готов немного подождать, пока другие закончат есть и уйдут, то скоро определенно появится больше свободных мест.
Обладатель громкого голоса, очевидно, не желал идти на уступки, и его спутники тоже выглядели так, словно с ними не стоило связываться. Они не только заметили, что стол, за которым сидел Шэнь Цяо, был единственным столом с пустыми местами во всем зале, но также и то, что Шэнь Цяо был одет в даосскую одежду и с виду казался мягким человеком, в то время как Янь Уши даже не носил оружия. В их глазах эти два человека были мягкой хурмой, которую можно давить, как захочется. Если бы на их месте сидела пара высоких и внушительных мужчин с лицами свирепых богов или злых демонов, то едва ли они осмелились действовать так опрометчиво.