Она, очевидно, была осведомлена о надлежащем этикете. Просто она слишком разволновалась, когда увидела Шэнь Цяо, и на мгновение ей стало не до всех остальных.
После того, как они обменялись приветствиями, Шэнь Цяо спросил:
– У-нян, почему ты здесь? Юй Ай тоже пришел?
Гу Хэнбо покачала головой, сказав:
– Его здесь нет. Мы сильно поссорились. Прошло уже много времени с тех пор, как я покинула гору, и у меня нет намерений возвращаться.
– Что случилось? Он плохо с тобой обращался? – Шэнь Цяо слегка нахмурился.
Гу Хэнбо поджала губы в улыбке, как будто это не имело для нее никакого значения.
– Это долгая история. Было бы лучше, если бы мы поговорили об этом позже. Я слышала, что здесь будет проходить Собрание Испытания Меча, поэтому поднялась на гору, чтобы посмотреть, но я не ожидала, что увижу здесь Чжанцзяо-шисюна.
Услышав, как она продолжает называть его Чжанцзяо-шисюн, Шэнь Цяо почувствовал глубокое душевное волнение.
– Хорошо, но сначала я отведу тебя на встречу с заведующим И.
Гу Хэнбо, естественно, не имела возражений. Она вступила на гору Сюаньду довольно поздно, и разница в возрасте между ней и ее шисюнами была значительно велика. Как чжанцзяо секты, Ци Фэнгэ имел много обязанностей и дел, которыми он должен был заниматься; следовательно, он не всегда был доступен, чтобы лично обучать своих учеников на ежедневной основе. Образование Гу Хэнбо в боевых искусствах в основном было возложено на плечи Тань Юаньчуня и Шэнь Цяо, и именно Шэнь Цяо проводил с ней больше всего времени. Вот почему Гу Хэнбо глубоко уважала шисюна, и относилась к нему не столько как к брату, а скорее как к отцу, и глубоко восхищалась им. Их связывали гораздо более тесные отношения, в отличии от других членов секты.
Внешность Гу Хэнбо была настолько потрясающе красива, что многие молодые ученики не могли отвести от нее взгляда. Присутствующие люди обратили внимание на некую близость, которую она разделяла с Шэнь Цяо, и это неизбежно привело к некоторым недоразумениям, даже И Бичэнь не был исключением. Услышав объяснение Шэнь Цяо, он был удивлен.
– Ци Фэнгэ был поистине гордостью небес*; даже его ученики не менее выдающиеся. Сегодня этот бедный даос смог встретить сразу двух таких людей. Когда я вспоминаю изящное поведение Ци-чжанцзяо и его элегантность, не могу не чувствовать себя крайне убитым горем!
*(一代天骄;yī dài tiān jiāo) – буквально означает поколение небесной гордости или гордого сына небес. Из книги Мао Цзэдуна «沁园春·雪», где он описал Чингисхана: «Гордый сын неба, Чингисхан, умел пользоваться луком и стрелами только для того, чтобы сбивать великих орлов». Это метафора для талантливых и влиятельных людей.
Он был человеком с изысканными манерами. Когда он увидел, что Гу Хэнбо приехала сюда одна, он не спросил, по какой причине. После нескольких слов приветствия он понял, что Шэнь Цяо и Гу Хэнбо воссоединились после долгой разлуки, и поэтому им будет о чем поговорить. Он попросил кого-то добавить еще одно место рядом с Шэнь Цяо, чтобы они могли продолжить свой разговор.
Шэнь Цяо и Гу Хэнбо разошлись по своим местам. Заметив, что девушка выглядела рассеянной и легко отвлекалась, Шэнь Цяо спросил:
– У-нян, что с тобой?
Гу Хэнбо отвела взгляд и покачала головой.
– Ничего страшного. А-сюн* должно быть, через многое прошел за последние несколько дней, не так ли? Когда я бродила по округе, часто слышал новости о тебе. Я могу винить только себя за свою небрежность. В тот день, на горе Сюаньду, я не смогла разглядеть истинного лица Юй Ая, из-за этого А-сюн перенес столько страданий.
*(阿兄;āxiōng) – это прозвище для «старшего брата». Добавляя а (阿) спереди, как А-Цяо, оно становится более близким/интимным. Она все еще называет его сюн (兄) из уважения, так как он для нее старший шисюн. Это прозвище, но не то же самое, что (哥哥;gē gē), которое обычно используется детьми.
– В то время не только тебя, но и меня держали в полном неведении. Это уже в прошлом, и сейчас нет смысла сожалеть об этом. Но как вы с Юй Аем так горячо поссорились?
– После того, как ты упал со скалы, гора Сюаньду была похожа на стаю драконов без вожака. Однако это не привело к хаосу; вместо этого Юй Ай смог быстро стабилизировать ситуацию под своим руководством. Он позаботился о том, чтобы все было хорошо организовано и расставлено в надлежащем порядке. Затем несколько старейшин подняли вопрос о том, что неизвестно – жив ты или мертв, но гора Сюаньду не может остаться без руководства даже на один день. Поэтому они предложили Юй Аю занять должность чжанцзяо секты.
– К счастью, гора Сюаньду не погрузилась в хаос и беспорядок.
Это первый раз, когда Шэнь Цяо услышал о том, как развивались события из уст ученика горы Сюаньду. Даже сегодня он не знал никакой внутренней информации о том, что происходит. Непрерывная и оживленная болтовня Гу Хэнбо заставляла Шэнь Цяо чувствовать, что облака и туман постепенно рассеиваются.
– В то время мне было приказано остаться и наблюдать за горой Сюаньду; поэтому я не смогла стать свидетелем вашей битвы. Когда я услышала эту новость, мне показалось, что с голубого неба в солнечный день ударила молния. Я была крайне сбита с толку и не знала, что делать, но когда я подумала об этом более тщательно, я поняла, что что-то в этом всем было не чисто, словно злые силы создают проблемы из-за кулис. Некоторые из нас, включая большинство учеников горы Сюаньду, были чрезвычайно опечалены, услышав, что Чжанцзяо-шисюн столкнулся с этой прискорбной неудачей. Только Юй Ай действовал с силой грома и решимостью ветра. Несмотря на то, что на его лице было скорбное выражение, все еще оставалось много подозрительных вещей, – сказала Гу Хэнбо.
– После этого инцидента, ты вернулся на гору Сюаньду, но Юй Ай не смог убедить тебя остаться. Он сказал, что ты вступил в сговор с демоническими сектами. Да-шисюн* тоже присутствовал тогда, но меня там не было. Позже я заметила, что да-шисюн казался озабоченным и встревоженным и вел себя крайне не в духе, поэтому я нашла возможность спросить его об этом. Он колебался, но отказался сказать мне правду.
*(大师兄;dàshīxiōng) – первый брат, самый старший брат. Обращение к первому соученику.
Тан Юаньчунь всегда обладал нерешительным темпераментом. Среди всех учеников горы Сюаньду он был особенно известен тем, что был настолько мягкосердечным, что никогда бы не рискнул кого-либо обидеть. Хотя он сочувствовал Шэнь Цяо, он также не смог предпринять решительных действий против Юй Ая. В его поведении не было ничего необычного.
Гу Хэнбо продолжила свой рассказ:
– Однажды я подслушала его разговор со старейшиной Чай. Из их разговора я поняла, что он как будто уже ожидал исхода твоей битвы с Кунье. Именно тогда я убедилась, что в этом деле определенно было что-то большее, и что Юй Ай, должно быть, что-то скрывал от нас. Только позже, когда сотрудничество горы Сюаньду с туцзюэ стало достоянием общественности, я, наконец, не смогла больше сдерживаться и задала вопрос Юй Аю. Я спросила его, вступил ли он в сговор с людьми Туцзюэ и имели ли к этому какое-то отношение тяжелые травмы, полученные тобой при падении?
Шэнь Цяо покачал головой и сказал:
– Если спрашивать его таким образом, как он мог признаться в этом?
Гу Хэнбо горько улыбнулась и ответила:
– Конечно, он в этом не признавался. Напротив, он пытался меня успокоить. Но его утешение было лишь поверхностным; он дождался наступления темноты, чтобы прокрасться в мою комнату, намереваясь напасть на меня. Только потому, что я узнала об этом заранее, я смогла с боем покинуть гору и больше туда не возвращалась.
Шэнь Цяо немного помолчал и ответил:
– Хотя твои боевые искусства довольно хороши, ты еще не ровня Юй Аю. К тому времени он уже захватил гору Сюаньду и был вполне способен захватить тебя, но все же позволил тебе сбежать с горы. В своем сердце он все еще может дорожить узами, которые разделил между своими собратьями-учениками, проявляя таким образом к тебе милосердие.