*(承蒙夸奖;chéng méng kuā jiǎng) – «быть в долгу за вашу похвалу/благосклонность». Означает благодарность за комплимент/похвалу. Скромный язык. Это довольно формально, и хотя Шэнь Цяо очень вежлив, когда его хвалят, обычно он так не говорит.
На лице Хулугу появилась слабая улыбка. У него были прямые, как острие клинка, брови, из-за чего он выглядел очень холодным и отстраненным, когда не улыбался. Однако в этой улыбке чувствовалась неясная мягкость.
Напротив, слова, которые он произнес далее, постепенно становились холодными как лед.
– Я обычно воздерживаюсь от преследования и яростного нападения на уже побежденного человека, и поэтому в обычной ситуации остановился бы на этом сегодня. Но ты убил Кунье. Если я не убью тебя сейчас, мой ученик может остаться одиноким в подземном мире. Тебе лучше спуститься туда, чтобы сопровождать его!
Говоря, он медленно, шаг за шагом, приближался к Шэнь Цяо. Его шаг был даже медленнее, чем неспешная прогулка в обыденный день, но от него исходил неосязаемый холод, заставляющий людей дрожать.
Хотя Чжао Чиин и Гу Хэнбо не могли сравниться с Хулугу, им не составило бы труда использовать свои тела, чтобы потянуть время и дать Шэнь Цяо шанс сбежать. Выхватив мечи, они повернулись к Шэнь Цяо и тихим голосом сказали:
– Быстрее уходи!
Юй Шэньянь, как представитель демонической секты, никогда не был самоотверженным героем, который жертвует собой ради других, но слова Янь Уши все еще звучали в его ушах. Стиснув зубы, он встал перед Шэнь Цяо, чтобы защитить его.
Ли Цинъюй, Су Цяо, Фань Юаньбай и Чжоу Есюэ подошли и встали перед ним.
В этот момент можно было увидеть результаты хорошей кармы, которую Шэнь Цяо накапливал в течение долгого времени.
Ранения И Бичэня были довольно тяжелыми, но в данный момент он не мог продолжать стоять и безучастно наблюдать за происходящим, как сторонний наблюдатель. Если он позволит другой стороне убить Шэнь Цяо здесь, на его территории, то храм Чуньян больше никогда не сможет участвовать в жизни цзянху. Он тут же поднял меч и бросился к нему, говоря строгим голосом:
– Прекратите сражаться! Собрание испытания Меча предназначено только для спарринга, а не для драк или мести!
С чего бы Хулугу прислушиваться к нему? На самом деле, ему даже не нужно было ничего делать: Дуань Вэньян и Сан Цзинсин уже выступили вперед, чтобы остановить И Бичэня. Ученики храма Чуньян также вышли вперед, чтобы оказать помощь. Поскольку секта Хэхуан не желала отставать, ситуация быстро превратилась в хаос.
Что касается членов других сект, то некоторые из них не могли удержаться от того, чтобы не прийти на помощь, а остальные просто смотрели друг на друга, чувствуя себя растерянными и не понимая, что им делать.
Поскольку Ван сань-лан восхищался Гу Хэнбо и был к ней привязан, а несколькими минутами ранее она даже проявила инициативу, чтобы помочь ему, он тоже засучил рукава и бросился на помощь. Его брат в замешательстве топтался на месте, но в итоге ему ничего не оставалось, как последовать за ним.
Шаги Хулугу не прерывались, он продолжал идти к Шэнь Цяо, шаг за шагом.
Его выражение лица было равнодушным и невозмутимым, как спокойные волны перед лицом бури*. В его глазах все эти люди были просто увядшими и мертвыми существами, недостойными упоминания.
*(波澜不兴;bō lán bù jīnɡ) – буквально означает, что дует ветерок, но вода и волны спокойны. Это метафора спокойствия и стабильности перед лицом волнений.
Шэнь Цяо сказал тихим голосом:
– Большое спасибо за всестороннюю поддержку и защиту. Но это дело касается только его и меня. Вам всем не нужно вмешиваться.
Сказав эти слова, он мягко оттолкнул толпу в сторону с помощью ветра, вызванного ударом ладони.
– Шисюн! – встревоженно воскликнула Гу Хэнбо.
Хулугу уже медленно занес ладонь.
Шэнь Цяо крепко сжал рукоять своего меча.
Именно в этот момент по залам разнесся презрительный смех, раздавшийся в ушах толпы со взрывной и громовой силой.
– Неужели ты думал, что тебе будет позволено убить человека этого достопочтенного, когда тебе заблагорассудится?
Юй Шэнъянь удивленно воскликнул:
– Учитель!
При этих словах не осталось никого, кто не понял бы личность новоприбывшего.
Они увидели, как в воздухе появился фантом, похожий на бессмертного, спустившегося с небес, непривязанного и нежданного, свободно и элегантно парящего. Однако, вопреки ожиданиям толпы, он не вступил в бой с Хулугу. Вместо этого он обхватил Шэнь Цяо за талию и увлек его за собой, исчезнув в мгновение ока.
Он был настолько быстр, что даже Хулугу не смог его остановить.
Все были ошеломлены. Они могли лишь смотреть ему вслед с открытыми ртами.
Автору есть что сказать:
Что случилось с обещанной битвой на горной вершине?
Все были крайне шокированы, глаза смотрели в пустоту, а рты были разинуты. Очевидно, что они не ожидали, что Лао Янь не будет обременен рамками идола с титулом «мастер номер два в мире», и просто сбежит, когда ему вздумается.
Глава 106. Какое совершенное бесстыдство
Этого не ожидали не только зрители, даже Шэнь Цяо не предполагал, что Янь Уши внезапно появится. Следуя тому, какие героические и внушающие трепет слова произнес он по прибытии, все, естественно, решили, что он собирается вступить в смертельную схватку с Хулугу. Но вместо этого он резко схватил Шэнь Цяо и покинул это место. Он даже не пощадил своего ученика, которого оставил позади.
Радужная тень горы Сюаньду не имела себе равных в этом мире. Хотя цингун секты Хуаньюэ не был столь известен, движения Янь Уши были настолько быстрыми, что они исчезли из поля зрения всех в одно мгновение. Помимо прочих присутствующих , даже Хулугу не мог ничего сделать, кроме как наблюдать за пылью всадника впереди, без надежды когда-либо догнать его.
Шэнь Цяо был ранен. Его ци и кровь бурно клокотали, что мешало ему совершать какие-либо необдуманные движения. Янь Уши нес его на руках, преодолевая расстояние, превышавшее десять ли. Его походка была устойчивой, как будто он шел по ровной земле, без малейшего толчка. У него было расслабленное выражение лица, и на его губах даже появился намек на улыбку. Это явно было для него легким подвигом.
Шэнь Цяо восстановил достаточный контроль над собой, чтобы отреагировать. Он хотел заговорить, но комок крови застрял у него в горле, и ему пришлось заставить себя проглотить его. Он дважды кашлянул, прежде чем сказать:
– Отпусти меня...
Закаленный и невозмутимый старый бог*, которым являлся Янь Уши, спокойно ответил:
– К чему такая спешка? Мы только что спустились с горы. Если Хулугу догонит нас, не пропадут ли все усилия впустую?
*(老神在在;lǎo shén zài zài) – буквально «старый бог». Из диалекта Южной Фуцзяни, означает твердый, устойчивый и мирный. Состояние ума и сердца очень устойчиво.
«Имея такую красоту на руках, почему бы не понести ее еще несколько десятков ли?»
Не было похоже, что Янь Уши внезапно стал порядочным после встречи с Шэнь Цяо; просто он очень хорошо понимал его характер. Этот даочжан поддается уговорам, но не принуждению. Если баван попытается согнуть лук, используя грубую силу*, он, скорее всего, никогда не сможет продвинуться дальше. И все же, если бы он использовал только нежные уговоры, это было бы так же невозможно. Этот чистосердечный, равнодушный и прекрасный даочжан очищает свое сердце и воздерживается от мирских желаний, и уже давно развился до такой степени, что оторвался от светского мира*. Этот человек был таким же цепким, как шелк , монолитом, который никто никогда не мог надеяться сдвинуть.
*(霸王硬上弓;bà wáng yìng shàng gōng) – натянуть тетиву на лук голыми руками (обр. в знач. изнасиловать).
*(不沾人间烟火;bù zhān rén jiān yān huǒ) – «не прикасайтесь к дыму и огням смертного мира»; в даосизме бессмертные не едят приготовленную пищу. Таким образом, это метафора для выхода за пределы мирского, удаления или отделения от смертного/светского мира.
Однако Янь Уши считал, что сам способен быть сравнимым со стойкостью горы. Если бы он захотел, то смог бы даже звезды с Небес сорвать.