Шэнь Цяо на некоторое время потерял дар речи.
– Я действительно думал, что ты сразишься с Хулугу.
Янь Уши улыбнулся и ответил:
– Боюсь, мои навыки все еще уступают ему в некоторой степени, поэтому сражаться сейчас не стоит. Зачем мне тратить силы на то, чтобы заниматься невыгодным делом? Если я и должен сделать свой ход, то только тогда, когда результат будет гарантирован. Этот достопочтенный не совершает бессмысленных действий, таких как использование бамбуковой корзины для черпания воды, только для того, чтобы в итоге остаться ни с чем.
Он никогда не был из тех, кто уклоняется от того, чтобы говорить правду, но даже если это была правда, в ней все еще чувствовалась часть фирменного высокомерия и властной манеры Янь Уши.
Шэнь Цяо не ответил. Та последняя схватка действительно высосала из него всю энергию. Он также страдал от внутренних травм и был крайне истощен. Усталость была слишком велика; довольно скоро он невольно закрыл глаза и погрузился в глубокий сон.
Янь Уши опустил голову, чтобы взглянуть, и уголок его рта приподнялся в улыбке. Он прижал человека к себе и шел ровным шагом десятки ли, пока они не вышли из города Цинчэн, направляясь на северо-восток.
Прошло так много времени с тех пор, как Шэнь Цяо в последний раз спал как нормальный человек.
Это не означало, что до этого он не нуждался во сне. Просто для практикующих боевые искусства сон также может считаться формой тренировки. Можно тренировать свои боевые искусства во время сна, распространяя свою истинную ци по всему телу. Это позволяло мастерам боевых искусств продолжать совершенствовать свои навыки даже во время отдыха. Хотя Шэнь Цяо не особенно беспокоили такие вещи, как успех и неудача или слава и бесчестие, он остро осознавал принцип, что, если кто-то достаточно силен, он никогда не позволит себе оказаться во власти других. С тех пор как он восстановил свои основы, он проводил каждый божий день тренируясь усердно и неустанно. Даже ночью он обычно медитировал, чтобы отдохнуть и восстановить силы.
В борьбе с Хулугу он израсходовал почти всю свою внутреннюю силу, и его сердце и разум были истощены. Прямо сейчас его даньтянь был пуст. Всякий раз, когда он спал, даже во сне, он все еще сохранял нить сознания, чтобы замечать любые изменения в своем окружении. Но в данный момент он не мог этого сделать. Он потерял сознание, когда закрыл глаза, и вскоре погрузился в странный и сюрреалистический сон.
К тому времени, когда он проснулся, он уже лежал на кровати. Он повернул голову, чтобы выглянуть в окно, и увидел, что уже смеркается. Единственным источником света в комнате были несколько свечей, которые мягко мерцали на ночном столике у кровати, освещая комнату своим слабым свечением.
Еще до того, как Шэнь Цяо смог нахмуриться и прогнать воспоминания о своих снах, до его ушей донесся голос, пронизанный сарказмом.
– Какой прекрасный сон тебе приснился, что ты все еще пытаешься уловить его и посмаковать несколько раз даже после того, как уже проснулся?
Только тогда Шэнь Цяо понял, что что-то не так. То, на чем покоилась его спина, явно не было подушкой... вместо подушки...
Было бедро Янь Уши.
Он проснулся, лежа головой на бедре Янь Уши.
Независимо от того, насколько спокойным и собранным в целом был Шэнь Цяо, он не мог не чувствовать себя немного неловко, осознав это. Он оперся на локти, чтобы поддержать свое тело, и попытался встать. Янь Уши надавил ему на плечи, чтобы опустить его обратно.
– У тебя все еще есть внутренние повреждения, нецелесообразно так безрассудно передвигаться.
Грудь Шэнь Цяо действительно пульсировала тупой болью, и циркуляция истинной ци в его теле была одновременно вялой и застойной. У него даже не было сил сесть, но он упорно продолжал приподниматься и передвигаться к спинке кровати.
Почувствовав спиной твердую поверхность, он вздохнул с облегчением. Прислонившись к спинке кровати, он почувствовал себя немного спокойнее. Это придало ему больше душевного спокойствия.
Янь Уши внимательно наблюдал за его лицом, находя его чрезвычайно интересным.
– Что за сон тебе приснился? Твое лицо краснеет, как весенние цветы персика, а глаза увлажнились.
– ...
Услышав такое описание, любой бы подумал, что Янь Уши имеет в виду, что Шэнь Цяо приснился весенний сон*.
*(春梦;chūn mèng) – дословно переводится как «весенний сон». Обычно это относится к эротическим снам, но может также буквально означать сны о весне или тоску по молодости и ностальгию по прошлому. Очевидно, что в этом контексте автор ссылается на первое определение.
Янь Уши протянул руку, чтобы коснуться его лица. Он сказал:
– Твое лицо такое горячее; должно быть, это был весенний сон. Тебе снился этот достопочтенный?
Уголки рта Шэнь Цяо дернулись, и он ответил:
– Нет. Боюсь, глава секты Янь будет разочарован, услышав, что это был сон, в котором я сражался против нескольких человек. Даже после пробуждения я чувствую себя чрезвычайно усталым.
Он никогда бы не раскрыл, что Янь Уши был среди людей, с которыми он боролся. Кто знает, что сказал бы этот человек, если бы узнал об этом?
Однако он явно недооценил, насколько толстокожим был глава секты Хуаньюэ. Даже если бы он ничего не раскрыл, этот человек все равно сказал бы самые наглые слова.
– Сражался? Где вы дрались? Может быть, вы дрались на кровати?
– Если глава секты Янь будет продолжать говорить в такой легкомысленной и неуважительной манере, этот бедный даос воздержится от разговора с ним! – сердито ответил Шэнь Цяо.
Даже несмотря на то, что А-Цяо угрожал ему, он делал это в настолько мягкой манере, что в его предупреждении не было даже следа устрашения. Янь Уши громко рассмеялся и сказал:
– Хорошо, хорошо. Я больше ничего не скажу. Тогда как насчет того, чтобы ты что-нибудь сказал? Говори первым.
Шэнь Цяо успокоился, а затем спросил:
– Как долго я спал?
– На это легко ответить: целый день и ночь.
Шэнь Цяо был слегка озадачен. Он не ожидал, что проспит так долго. Его травмам все еще понадобится некоторое время, чтобы зажить; хотя, когда он очнулся, боль в его теле, казалось, значительно уменьшилась. Похоже, что Янь Уши помог ему восстановиться, пока он спал, поэтому он сложил руки в поклоне и сказал:
– Большое спасибо. В будущем, если главе Янь что-нибудь понадобится, если это не противоречит законам природы или этики, Шэнь Цяо определенно сделает все возможное, чтобы помочь.
Подумав о том, что обычно слова и поступки этого человека немного абсурдны и ненадежны, в частности, его поведение в секте Бися тому подтверждение, он встревожился и добавил:
– Это также не может быть чем-то слишком абсурдным или нелепым, или чем-то, что противоречило бы этическим нормам общества.
Хотя Шэнь Цяо больше не чжанцзяо горы Сюаньду, он по-прежнему входит в десятку лучших мастеров мирового уровня. Учитывая его характер, обещание, данное им, было поистине бесценным.
Янь Уши улыбнулся, но небрежно отклонил предложение.
– В этом нет необходимости. Я только что получил свою награду, так что тебе не нужно быть таким вежливым. Кроме того, с отношениями, которые у нас сложились, тебе не следует вести себя как посторонний с этим достопочтенным.
«Какие у нас отношения? Как получилось, что я не знал об этом?». Шэнь Цяо был ошеломлен, его глаза безучастно смотрели, а рот был разинут. Он чувствовал, что Янь Уши, должно быть, потратил последние несколько лет на то, чтобы улучшить толщину кожи на своем лице, а не на совершенствование своих боевых искусств или управление сектой.
Янь Уши улыбнулся, глядя на него.
– А-Цяо хочет пить?
Шэнь Цяо подсознательно ответил:
– Я не хочу пить. Большое спасибо главе Янь за заботу.
– Так и думал. Я уже напоил тебя медовой водой, пока ты спал.
В сердце Шэнь Цяо поднялось дурное предчувствие.
– Как ты меня напоил?
Янь Уши ответил ему странным тоном:
– Из чашки в рот, конечно. Как еще ты хотел, чтобы я тебя поил?
Прежде чем Шэнь Цяо успел ответить, выражение лица Янь Уши внезапно изменилось, как будто он только что что-то понял.
– Может быть, ты думал, что я поил тебя изо рта в рот? Ах, А-Цяо, ты всегда был таким праведным и благородным человеком! Когда ты успел стать таким похотливым и вульгарным?