– Юйвэнь Юнь не склонен отпускать твоих детей, но, в конце концов, он все еще не разорвал ваши отношения* публично. Ты можешь войти во дворец под предлогом передать какую-нибудь вещь своим детям, а затем ждать возможности спасти их. Это единственный возможный способ.
*(撕破脸;sīpòliǎn) – букв. разорвать лицо; в знач. [публично] разорвать отношения; прекратить отношения; рассориться; портить отношения.
Бянь Яньмэй быстро сообразил и присоединился к разговору:
– Этот ученик готов взять на себя эту задачу. Учитель, этот ученик замаскируется и проберется во дворец, чтобы выждать удобного случая и спасти их.
Вопреки ожиданиям, Янь Уши отверг его предложение.
– Твоих боевых искусств недостаточно, чтобы выйти против Сюэтина. Так тебя будет ждать только смерть.
Бянь Яньмэй потер нос и замолчал.
– Мой рост слишком бросается в глаза, и я не практиковал технику сжимания костей*. Даже если я замаскируюсь и переоденусь так, что другие ничего не заподозрят, старый лысый осел Сюэтин сразу же все поймет, а это только навредит. Если мы хотим спасти их, нужно найти человека с исключительными навыками боевых искусств, способного оценивать ситуацию и приспосабливаться к ней. В установленное время я буду ждать за пределами дворца, чтобы оказать поддержку в нужный момент.
*(缩骨功;suō gǔ gōng) – «техника уменьшения костей». Это реальный навык, позволяющий взрослому человеку перестраивать свои кости, хотя он не такой драматичный и долговечный, как изображается в романах о боевых искусствах. Предположительно, навык был впервые разработан в период Весны-Осени и Воюющих государств, стал более развитым во времена династии Суй и был стандартной формой развлечения во времена династии Тан.
По мнению Пулюжу Цзяня, навыки боевых искусств Бянь Яньмэя уже были весьма высоки. Кто бы мог подумать, что Янь Уши сочтет их недостаточными и скажет, что им нужен кто-то с еще более высокими навыками? Этот человек должен был подготовиться к тому, что ему придется сражаться с Сюэтином, а это значит, что он должен быть как минимум гроссмейстером. Но ведь такие мастера – это не какая-нибудь капуста, которую можно получить по щелчку пальцев. Не говоря уже о том, что Пулюжу Цзянь еще не являлся императором, даже если бы он был императором, он все равно должен был бы относиться к такому мастеру боевых искусств с вежливостью и уважением. Как и где он сможет найти такого человека в такой короткий срок?
Увидев, что на него смотрят несколько пар глаз, Шэнь Цяо вздохнул, а затем мягко ответил:
– Этот бедный даос не талантлив, но готов попробовать, потому что это безграничная заслуга – спасти чью-то жизнь. Однако я не знаком с дорогами во дворце: когда я войду внутрь, мне покажется, что я все еще слеп. Боюсь, я заблужусь раньше, чем успею кого-нибудь спасти.
Пулюжу Цзянь уже рассматривал кандидатуру Шэнь Цяо, но это был отдельный вопрос от его союза с Янь Уши. Поскольку их с Шэнь Цяо не связывала глубокая дружба, если бы тот не предложил свою помощь, он, конечно, не был бы настолько толстокожим, чтобы просить о ней. Теперь, когда Шэнь Цяо вызвался помочь, он, естественно, обрадовался и ответил:
– Личное участие и помощь Шэнь-даочжана – больше, чем Цзянь мог бы пожелать. Это вторжение во дворец будет крайне опасным и чреватым. Хотя Цзянь и беспокоится о своих близких, но и безрассудно подвергать опасности Шэнь-даочжана тоже не посмеет. Я слышал, что в День рождения Будды*, восьмого числа четвертого месяца, Сюэтин отправится в храм Цинлян* в городе, чтобы помолиться о благословении. В его отсутствие будет намного легче справиться с остальными людьми. К этому моменту я пошлю больше людей сопровождать Шэнь-даочжана, чтобы они вели его за собой и протянули руку помощи, если возникнут непредвиденные обстоятельства.
*(佛诞;fó dàn) – день рождения Будды Шакьямуни, который родился в 623 году до н.э. и был принцем древнего Капилавасту (современный Непал).
*(清凉寺;qīng liáng sì) – qīng liáng буквально означает «прохладный и освежающий, невозмутимый», в то время как sì относится к буддийскому храму, что отличается от (观; guàn) который относится к даосским храмам, таким как храм Чуньян (纯阳观) или храм Сюаньду (玄都观).
Бянь Яньмэй сказал:
– Ценно качество, а не количество. Я буду сопровождать Шэнь-даочжана во дворец. Я хорошо знаком с дорогами дворца, поэтому достаточно будет послать еще двух служанок. Юйвэнь Юнь не дурак, большое количество сопровождающих вызовет у него подозрения.
Шэнь Цяо кивнул головой и больше ничего не сказал.
Далее обе стороны более подробно обсудили время и место встречи и договорились, что Пулюжу Цзянь сначала обратится к императору за разрешением на визит. Если Юйвэнь Юнь откажет в просьбе, то они войдут во дворец, чтобы передать подарки от имени матери императрицы, Дугу-ши. Шэнь Цяо и остальные договорились встретиться на седьмой день четвертого месяца в резиденции Суй-гогуна. Они переоденутся в слуг Суй-гогуна, войдут во дворец под предлогом посещения императрицы и будут ждать удобного момента для спасения заложников.
За это короткое время кто-то уже успел сообщить о возвращении Янь Уши и Шэнь Цяо в резиденцию младшего наставника, как и об их пренебрежении к ограничениям вокруг владений и вторжении на территорию, поэтому для них было бы лучше не задерживаться в этом месте. Закончив обсуждение важных вопросов, все разошлись по своим делам. Пулюжу Цзянь воспользовался тайным ходом из резиденции младшего наставника и вернулся в свое поместье. Бянь Яньмэй привел Янь Уши и Шэнь Цяо в другой дом в городе.
Дом был не тот, в котором они жили раньше, а другой, в который нога Шэнь Цяо ещё не ступала. Люди демонических сект действительно были похожи на пресловутых хитрых кроликов с тремя норами*, и особенно ярко эта черта проявлялась у секты Хуаньюэ. Шэнь Цяо подозревал, что Бянь Яньмэй заранее тайно приобрел еще восемь или десять разных домов, и в случае обнаружения одного убежища они без проблем покинут его и перенесут свою боевую позицию в другое. В любом случае, благодаря поддержке Юйвэнь Юна они заработали действительно много денег. Даже в настоящее время секта Хуаньюэ владела многочисленными торговыми делами и магазинами. Хотя по масштабам они, возможно, и не были столь влиятельны, как Объединение Люхэ, но если говорить о чрезмерном богатстве, то Янь Уши, безусловно, далеко не обделен в этой области.
*(狡兔三窟;jiǎotù sānkū) – у хитрого зайца три норы; обр., иметь множество лазеек, пускать в ход увёртки; изворачиваться, выкручиваться, ловчить.
Бянь Яньмэй объяснил:
– Это частная резиденция, которая якобы принадлежит человеку по фамилии Ли. Для внешнего мира это всего лишь дом торговца. Секта Хэхуань не сможет раскрыть его так быстро. Учитель и Шэнь-даочжан могут быть спокойны.
Он не знал, какими были отношения между Шэнь Цяо и его учителем. Если говорить о близких друзьях, то эти двое не выглядели таковыми. А учитывая темперамент учителя, даже если бы мастер боевых искусств номер один в мире захотел бы с ним подружиться, он не счел бы этого человека достойным своего времени, не говоря уже о Шэнь Цяо. Бянь Яньмэй помнил, что когда его учитель время от времени брал с собой Шэнь Цяо, это всегда было лишь развлечением, без какой-либо дружбы или товарищества между ними.
Наблюдательность Бянь Яньмэя была намного острее, чем у его шиди Юй Шэнъяня. Естественно, он мог заметить, что Янь Уши относится к Шэнь Цяо по-особенному, совсем не так, как раньше. Однако он не мог понять, в чем именно заключалось отличие. Даже если бы он довел свои мозги до полного изнеможения, он никогда бы не смог догадаться, какие в действительности намерения вынашивал его учитель. Несмотря на то, что Шэнь Цяо был благороден и красив, как ни посмотри, было невозможно, чтобы его осыпали благосклонностью, как балуют красивого домашнего питомца. Кроме того, в рейтинге десяти лучших мастеров мира, объявленном Дворцом Люли, Шэнь Цяо занимал одно из мест. Кто в этом мире осмелился бы затаить в душе что-то дурное по отношению к гроссмейстеру?
Янь Уши осмелился бы.
Но Бянь Яньмэй никогда бы не подумал, что его учитель осмелится.
В любом случае, Янь Уши смотрит на Шэнь Цяо другими глазами. Бянь Яньмэй был искушенным человеком с опытом, поэтому он, естественно, не стал бы относиться к Шэнь Цяо неучтиво. Хотя он в целом следовал хитрому и беспринципному стилю ведения дел своего учителя, в глубине души он искренне уважал и восхищался характером Шэнь Цяо. В этом мире было бесчисленное множество злодеев и лицемеров, и не было недостатка в тех, кто внешне выглядел человеком чести, но на деле был лицемером, не способным контролировать себя перед лицом искушения. Он – человек из цзянху, который также много лет вращался при императорском дворе Северной Чжоу и сталкивался с самыми разными людьми. Такой человек, как Шэнь Цяо, поистине воплощает единство слова и дела, единство познания и действия*.