*(言行合一, 知行合一;yánxíng héyī,zhīxínghéyī) – единство слов и дел непротиворечиво, обещания выполняются. Единство знаний и действий – нужно больше слушать, больше смотреть, больше изучать, чтобы получить знания, а затем действовать. Ваши действия должны соответствовать вашей совести.
Пока они разговаривали, от резиденции Суй-гогуна тайно был послан человек, чтобы передать им что-то. Это «что-то» предназначалось Шэнь Цяо.
Поскольку секта Хуаньюэ уже заключила союз с Суй-гогуном, их местоположение было сообщено другой стороне для удобства общения.
Шэнь Цяо понятия не имел, почему ему прислали эту посылку. Когда он открыл бамбуковый цилиндр, достал содержимое и развернул его, то не смог удержаться от тихого вздоха.
Янь Уши, стоявший рядом с ним, окинул взглядом посылку и с улыбкой сказал:
– Пулюжу Цзянь действительно удивительно проницательный человек, который знает, что делает.
Этим предметом был один из пяти свитков Стратегии Алого Яна. Точнее, это была копия, которая первоначально была спрятана во внутреннем дворце Северной Чжоу.
Янь Уши уже читал этот том Стратегии Алого Яна в прошлом. Но когда он понял, что его содержание во многом несовместимо с содержанием «Фундаментальных записей Феникса-Цилиня», он не потрудился запомнить его полностью. Когда позже его чувства к Шэнь Цяо стали более глубокими, он пересказал ему отрывки из того, что смог вспомнить, но это все равно отличалось от того, чтобы получить в руки целостный оригинал. На данный момент из пяти томов Стратегии Алого Яна, за исключением тома, находящегося во владении секты Тяньтай, Шэнь Цяо знал все остальные тексты.
Пусть этот поврежденный том Стратегии Алого Яна был чрезвычайно ценен, Юйвэнь Юнь не являлся практиком боевых искусств. После того, как он отравил своего отца, двор пережил волну больших перемен. У него не было ни времени, ни желания уделять особое внимание этому экземпляру, и Пулюжу Цзяню, в силу своего статуса, не составило труда попросить свою дочь воспользоваться воцарившимся хаосом и вынести его из дворца. С тех пор он убрал остатки тома подальше, а теперь отдал его Шэнь Цяо.
Это великий подарок, и Шэнь Цяо, естественно, должен был признать его доброту. Пулюжу Цзянь был чрезвычайно сообразительным и вел себя очень умело. Он не стал дожидаться завершения дела, чтобы вручить подарок, а послал его первым, чтобы выразить свою веру в великодушный и благородный характер Шэнь Цяо и уверенность в том, что тот не откажется от своих обещаний.
Благодаря этому акту доброты, независимо от того, насколько опасным является дворец в данный момент, Шэнь Цяо все равно придется совершить поездку, и сделает он это по собственному желанию.
Вот почему Янь Уши сказал, что Пулюжу Цзянь проницателен и знает, как правильно вести себя в межличностных делах.
Шэнь Цяо поразило внезапное осознание.
– Когда ты сказал, что мне будет очень полезно встретиться с Пулюжу Цзянем, ты имел в виду это? Ты предполагал, что Пулюжу Цзянь отдаст мне один из томов Стратегии Алого Яна?
Янь Уши улыбнулся.
– Я ведь не пророк, как я мог знать наперед? Но я знал, что том находился в руках Пулюжу Цзяня, и что если он захочет заполучить твою помощь, он должен будет хотя бы показать свою искренность. Со временем твоя сила восстановилась, однако все пять томов Стратегии Алого Яна имеют один и тот же общий корень, и если местами содержания не будет хватать, в конце концов, это не будет сулить ничего хорошего для твоего совершенствования. Даже без этого инцидента, я бы все равно попросил у него этот том, чтобы отдать его тебе.
Шэнь Цяо не удержался и взглянул на него.
Если Янь Уши хотел быть добрым к кому-то, он обращался с этим человеком очень хорошо, вплоть до того, что предлагал ему все сокровища мира и откровенно говорил: «Я готов сделать это».
Заметив пристальный взгляд Шэнь Цяо, Янь Уши слегка улыбнулся.
– А-Цяо не должен быть так тронут. Я уже поделился с тобой общим содержанием этого тома ранее. В лучшем случае, жест Пулюжу Цзяня сродни добавлению цветов к и без того прекрасному куску парчи*. Подожди, пока я дам тебе что-то еще лучше, и тогда ты снова сможешь растрогаться!
*(锦上添花;jǐn shàng tiān huā) – добавлять новые узоры на парчу обр. улучшать то, что не нуждается в улучшении; сделать еще красивее; обогащать богатых.
Шэнь Цяо в самом деле захотелось залиться смехом над бесстыдством этого человека. Он поспешно отвел взгляд, опасаясь, что Янь Уши снова скажет что-нибудь ужасное.
На седьмой день четвертого месяца Янь Уши, Шэнь Цяо и Бянь Яньмэй вернулись в резиденцию Суй-гогуна, как и было условлено.
До этого Пулюжу Цзянь уже обратился к императору с просьбой разрешить Дугу-ши войти во дворец, чтобы навестить свою дочь. Как и ожидалось, император отказал в просьбе. Тогда Пулюжу Цзянь попробовал применить другой подход и заявил, что хотя Дугу-ши не может войти во дворец к императрице, любовь между матерью и ребенком слишком сильна, и она надеется, что во дворец к императрице можно будет доставить немного еды и письма из дома, чтобы показать искренние и добрые намерения матери, тоскующей по своей дочери.
Возможно, император не хотел, чтобы его разногласия с Суй-гогуном стали достоянием общественности, поэтому согласился на эту просьбу.
Пулюжу Цзянь выбрал двух умных и способных служанок и подготовил их к сопровождению Шэнь Цяо и Бянь Яньмэя по пути во дворец.
Увидев собственный наряд, в котором ему предстояло войти во дворец, Шэнь Цяо с на редкость помрачневшим лицом спросил у Янь Уши:
– Почему ты не сказал мне, что я должен буду одеться как женщина?
Янь Уши, казалось, был поражен и задал вопрос в ответ:
– Как можно позволить мужчине просто так войти во дворец, не говоря уже об императорском гареме? Я думал, что ты уже знал об этом!
Шэнь Цяо потерял дар речи.
Он чувствовал, что Янь Уши, вероятно, все еще таил обиду с того времени, когда его заставили переодеться в женщину, но аргументы этого человека были настолько напыщенными, что их невозможно было опровергнуть.
Бянь Яньмэй даже утешил его:
– Все в порядке, я тоже надену женскую одежду.
На этом вопрос был исчерпан. Так как он уже согласился, он не мог отказаться от своего слова. Шэнь Цяо оставалось только смириться со своей участью и позволить служанке переодеть его и нанести макияж на лицо.
Служанка, наносившая ему макияж, была не обычной служанкой, а ученицей секты Хуаньюэ, которую Бянь Яньмэй пригласил из-за ее опыта и навыков в маскировке и изменении внешности.
Шэнь Цяо ошибочно полагал, что они будут маскировать свою внешность подобно тому, как Хо Сицзин использовал маску из человеческой кожи поверх своего собственного лица с помощью какой-то секретной техники. Бянь Яньмэй сказал ему, что это не так.
– Техника изменения лица Хо Сицзина требует, чтобы человеческая кожа была обработана и вылечена бесчисленным количеством целебных трав, затем ее нужно было бы очистить с помощью секретной техники. На все это ушло бы не менее полутора лет. Во-первых, у нас нет на это времени. Во-вторых, я не знаю, что это за секретная техника. И в-третьих, маска из человеческой кожи должна идеально подходить к контуру лица владельца. Если будет хоть малейшее несоответствие, другие легко заметят недостатки, и это будет выглядеть совсем не убедительно. Поэтому в данном случае лучше использовать другие методы маскировки.
Служанка, наносившая макияж на лицо Шэнь Цяо, хихикнула и сказала:
– Даочжан родился с привлекательной и красивой внешностью. Совсем немного косметики, и он превратится в сногсшибательную красавицу, которая способна завоевывать страны и покорять города!