Шэнь Цяо серьёзно обдумал этот вопрос:
— Если бы не был способен дать отпор, то и не выбрал бы этот маршрут. Я предпочёл бы пройти окольным путём, дабы не наткнуться на сборище бедняков. По природе своей каждый стремится к выгоде и избегает потерь [10]. Я не святой и не исключение. Мне просто невыносимо видеть мучения людей.
[10] 趋利避害 qūlì bìhài) — стремиться к благоприятным условиям и избегать опасностей; искать где лучше
Он выбрал доброту и крепко держался за неё, в то время как Янь Уши верил, что зло заложено в самой природе человека. Им не прийти к соглашению, так как убеждения обоих в корне своём разнились. С точки зрения силы Янь Уши, безусловно, без труда мог убить Шэнь Цяо, но даже сдави он его горло, образ мышления ему не изменить..
После этого небольшого эпизода некогда с таким трудом воцарившейся между ними атмосфере перемирия пришёл конец.
— Господин!
Сзади донёсся тихий, слабый голос.
Шэнь Цяо обернулся, однако увидел лишь неясный силуэт. Он был невысоким и тощим, вероятно, принадлежал ребёнку.
Мальчишка подбежал и опустился перед ним на колени, старательно поклонившись до земли трижды:
— Господин, большое вам спасибо за то, что любезно поделились с нами тем блинчиком. Отец был груб с вами, а я… я могу только поклониться вам! Такой великий человек, как вы, очень щедр. Пожалуйста, не обращайте на него внимания!
Как мог он из-за этого препираться с ребёнком? Шэнь Цяо вздохнул, шагнул вперёд и помог ему подняться.
— Я не принял это близко к сердцу. Говорят, через пару дней будет День рождения Будды. Жители столицы префектуры Сян поклоняются ему. К тому времени откроют благотворительные лотки для раздачи жидкой каши, а также впустят в город некоторое число беженцев. Не теряй надежду, вы ещё можете выжить.
Глаза мальчика заблестели. Он не переставал кланяться и горячо благодарить:
— Большое спасибо, что известили меня, господин. Могу я узнать ваше имя? Если представится случай, я обязательно отплачу вам в будущем. Поставлю для вас табличку долголетия [11]!
[11] Табличка долголетия (长生牌位 chángshēng páiwèi): ритуальные таблички обычно помещают для поклонения и поминовения усопших, но конкретно этот вид устанавливают в честь живого человека для молитв и пожелания ему долгой жизни.
Шэнь Цяо погладил его по голове и мягко ответил:
— Не нужно. Хорошо позаботься о своей матери и младших.
Мальчишка энергично закивал головой. Затем прошептал:
— Будьте спокойны. По правде, я не стал есть тот блин, который дала мама. Я тайком передал его младшей сестрёнке!
От услышанного у Шэнь Цяо защемило сердце, он вздохнул про себя, увидев, каким вдумчивым был ребёнок. Поразмыслив немного, он всё же нащупал за пазухой и выудил оставшийся блин и протянул мальчику:
— Возьми, поешь. Не дай отцу узнать об этом снова.
Ребёнка истощил голод, но, собрав не пойми откуда взявшиеся силы, он решительно отказался брать блинчик, несмотря ни на что. В конце концов, Шэнь Цяо пришлось вложить еду ему в руку.
— Если и дальше будешь отказываться, то, когда его увидят другие, хлопот не оберёмся.
Теперь у мальчика не было другого выбора, кроме как принять. Затем он опустился на колени и снова уткнулся лбом в землю, настаивая:
— Господин, пожалуйста, назовите мне своё имя!
— Меня зовут Шэнь Цяо.
— Шэнь Цяо... — ребёнок несколько раз повторил его имя. Он наверняка спутал слово «Цяо» с каким-то другим словом с иным значением, но Шэнь Цяо сознательно не подчёркивал и не поправлял его.
Мальчик ушёл, на каждом шагу вновь и вновь оглядываясь назад.
— Время позднее, — сказал Янь Уши, — давай поскорей войдём в город.
Шэнь Цяо немного удивило, что на сей раз Янь Уши не высмеял его. Он засмеялся:
— Вам нечего сказать?
Янь Уши холодно ответил:
— Кому-то просто в радость дурью маяться, и слушать он не станет, что бы я ему там ни сказал. С чего тогда этому почтенному тратить слова попусту?
Шэнь Цяо лишь улыбнулся, коснувшись носа, но не произнёс ни слова.
Мир, несомненно, полон злобы, однако он не желал отрицать существование благожелательности и доброй воли только из-за этого.
И считал, что обменять блинчик на одну только толику этой доброты того стоило.
Глава 17. Шиди Юй, это я
Глава не бечена
У самого подножия горы располагался городок Сюаньду. На протяжении многих лет место это оставалось спокойным и тихим. Пусть и находился городок рядом со всемирно известным ортодоксальным [1] даосским орденом, тот, казалось, не имел ни малейшего отношения к горожанам. Самое большое, при встрече со спускающимся с горы даосом держались те вежливо и относились к нему с должным почтением.
[1] Ортодоксия — твёрдая приверженность чему-либо, неуклонное следование какому-либо учению или мировоззрению; догматика; консерватизм; последовательность
Редко спускаясь с горы совершить покупки, само собой разумеется, последователи вершины Сюаньду, первого [2] даосского ордена Поднебесной, всегда платили по цене. Сделки были честными. Те никогда не использовали ни власть, ни влияние своего ордена, чтобы притеснять простой народ. По этой причине, все эти годы жители городка чрезвычайно гордились своим соседством с даосами из Пурпурного дворца [3] Сюаньду.
[2] 天下第一 (tiānxià dìyī) — первый в Поднебесной (обр. не имеющий себе аналогов; несравненный)
[3] Напоминаем, 紫府 (zǐfǔ) — пурпурный дворец (обр. в знач.: обитель бессмертных, небеса)
Но на этом всё. В конце концов, даосский орден есть даосский орден. Кто ступит на тропу вершины Сюаньду, тот более не принадлежит суетному миру. По сравнению с жизнью простого люда у подножия горы, что встают на работу с восходом солнца и с его закатом идут отдыхать, они и поныне пребывали в двух разных мирах.
Однако, когда Шэнь Цяо и Янь Уши прибыли в Сюаньду, этот маленький городишко выглядел более оживлённым, чем обычно. Поток людей беспрерывно двигался туда и обратно. В их числе хватало как мастеров боевых искусств, так и множества тех, кто был одет как приверженец даосизма.
Янь Уши объяснил:
— Через десять дней Пурпурный дворец Сюаньду проведёт конференцию на Нефритовой террасе и утвердит даосскую ортодоксию [4] по всему свету. Виднейшие мудрецы и учёные приглашены принять участие в этом великом событии. Поговаривают, все известные школы направят своих людей. Будут даже представители института Линьчуань и ордена Тяньтай.
[4] 道统 (dàotǒng) — 1) преемственность учения; сущность учения, переходящая от мудрого к мудрому, традиция [данной] философской школы; 2) управление с применением учения определённой школы
— Что значит «утвердит даосскую ортодоксию по всему свету»? — спросил Шэнь Цяо.
Сейчас они вдвоём сидели в чайной и смотрели в окно.
— В твоё отсутствие кто-то должен отвечать за вершину Сюаньду, — потягивая чай, ответил Янь Уши. — До тех пор, пока его личность не объявят миру, другие не узнают о его нынешнем статусе. Значит, ему нужно найти предлог, чтобы выйти на публику, верно? Когда ты был главой ордена, то был очень скромен и не желал, чтобы кто-либо знал о тебе. Ты ведь не ждёшь, что остальные поведут себя так же?
Шэнь Цяо уже привык к извечному лёгкому сарказму своего собеседника.
Учитывая статус и положение Янь Уши, на свете мало кто мог привлечь его внимание. Кроме покойного Ци Фэнгэ, никто другой с вершины Сюаньду не заслужил прямого взгляда этого человека.
И пускай один обладал нравом весьма переменчивым, всё ещё было нелегко затеять ссору с тем, кто по натуре добродушен и не рассердится, что бы ему ни сказали. Эти двое не походили ни на друзей, ни на врагов, но одновременно казались и тем, и другим. Вопреки ожиданиям, им действительно удалось сохранить некий тонкий баланс в отношениях на протяжении всего путешествия.
— Что там происходит? — Шэнь Цяо вдруг устремил взор на место внизу неподалёку. Он прищурился, но разглядеть ничего толком так и не смог. Всё-таки глазам не вернуть былое состояние за короткий срок. Средь бела дня света хватало с лихвой, но в то же время с ним было невозможно держать глаза открытыми слишком долго, иначе они не прекратят слезиться.