Даже при том, что сломанные кости могли срастись, а циркуляция меридиан нормализоваться, повреждённые внутренние органы было не так легко восстановить. Более того, уровень совершенствования мужчины значительно снизился, и он, вероятно, останется беспомощно слабым до конца своей жизни. И вообразить-то себе, что он потерял все свои боевые навыки, которые приобрёл за многие годы напряжённой работы, всего за ночь, Юй Шэнъяню было трудно, не говоря о том, чтобы это принять. Поставив себя на чужое место, он понял, что противоречия, которые испытает Шэнь Цяо, ещё сильнее, чем он себе представлял.
«Какая жалость», — мысленно сокрушался Юй Шэнъянь, глядя на бледный цвет лица Шэнь Цяо.
Причиной того, что Янь Уши решил протянуть руку и спасти Шэнь Цяо, был просто внезапный импульс. Как только спасённый был устроен внутри, все обязанности по уходу за ним легли на Юй Шэнъяня, и Янь Уши никогда больше не спрашивал его об этом.
Фунин был небольшим округом. Обычно только несколько путешественников останавливались здесь, но поскольку борьба на Полушаговом пике вызвала такой ажиотаж в Цзянху, многие мастера боевых искусств, спустившиеся с пика, проходя мимо района Фунин, решали остаться в гостинице на ночь. И так Юй Шэнъянь во время своих случайных вылазок наружу смог услышать кое-какие новости.
Например, что дуэль Шэнь Цяо и Кунье была поистине великолепной. Но в итоге Шэнь Цяо не Ци Фэнгэ, его уровень оказался очень далёк от уровня его учителя. С другой стороны, пусть Кунье не был так же хорош, как его учитель Хулугу, он оказался удивительно изворотливым. Следовательно, преподобный даос Шэнь не только не смог конкурировать с Кунье, но даже сорвался с обрыва. Его останки до сих пор не были найдены.
До этого многие люди были полны праведного негодования, услышав, что Кунье-лама [6] послал письмо с вызовом к Шэнь Цяо, и стремились испробовать его, желая сбить из него всю спесь народа Туцзюэ. Однако после боя, видя, что даже глава ордена вершины Сюаньду понёс такие огромные потери, все те, кто когда-то стоял за Шэнь Цяо, ненамеренно отступили, не осмеливаясь больше навлекать на себя гнев копья Кунье.
[6] Лама: «лидер» или «первосвященник». Это титул учителя Дхармы в тибетском буддизме.
После этой битвы репутация Кунье значительно возросла, поскольку он сменил Шэнь Цяо в рейтинге первой десятки. Говорили, что во время его визита на Центральные равнины в этот раз, он бросит вызов здешним знатокам и, весьма вероятно, что его следующей целью будет духовный наставник Чжоу Сюэтин.
Со времён переселения народа Цзинь на юг и восстания пяти варваров [7] в мире не образовывалось особо крупных объединений. В эти дни на севере находились империи Чжоу и Ци, на юге была династия Чэнь, в стороне от которой находились Туцзюэ и Тогон, каждый из которых занимал обширную территорию у самой её границы. Каждая из этих орденов и семей служила своему хозяину, а конфуцианство, буддизм и даосизм имели отдельные фракции, с чётким разграничением границ между школами.
[7] Восстание пяти варваров (五 胡亂 華 Wǔhú luànhuá буквально: «Пять варваров бросают Китай в беспорядок»), выражение относится к серии восстаний между 304 и 316 гг. неханских народов Китая, живущих в Северо-Восточной Азии против династии Цзинь (265-420 гг.). Восстания помогли свергнуть императора Хуай-ди в Лояне и завершили династию Западной Цзинь. Правители пяти этнических групп: Сюнну, Сяньбэй, Цзе, Цян и Ди затем создали ряд независимых государств на севере Китая. Этот период китайской истории, известный как Шестнадцать варварских царств (五胡 十六 國, «шестнадцать царств пяти варваров»), продолжался до тех пор, пока династия Северной Вэй не объединила северный Китай в V в.
Будучи главой всех даосских орденов, вершина Сюаньду со времён Ци Фэнгэ крепко придерживалась нейтралитета, ставя себя выше борьбы за власть. Теперь, когда Шэнь Цяо был побеждён Кунье, а о его благополучии ещё ничего не было известно, никто не имел понятия, кто станет его преемником, и продолжит ли тот придерживаться позиции своих предшественников.
Однако главный виновник событий Шэнь Цяо всё ещё лежал в постели. Юй Шэнъянь и слуги резервного особняка приходили каждый день, чтобы сменить его одежды и приложить лекарства. Всё происходящее вокруг никак не касалось Шэнь Цяо, находившегося в бессознательном состоянии, не испытывавшего при этом никаких чувств.
Только через полмесяца он, наконец, сделал своё первое движение.
Юй Шэнъянь, которого спешно привели слуги, стал свидетелем того, как Шэнь Цяо медленно открывает глаза.
— Ты серьёзно ранен. Сломанные кости ещё не срослись, так что тебе лучше не двигаться.
Мужчина слегка нахмурился, попытался разомкнуть губы, будто желая что-то сказать, но затем его лицо сменило пустое выражение.
«Только не говорите, что он действительно стал идиотом?»
Юй Шэнъянь, подумав, спросил:
— Ты помнишь своё имя?
Мужчина моргнул, а затем медленно покачал головой. Движение было настолько слабым, что его едва можно было заметить.
Амнезия? Что ж, в этом нет ничего удивительного. Юй Шэнъянь всё ещё помнил, что в день, когда они привели Шэнь Цяо, рана на его затылке была настолько глубокой и широкой, что под ней проглядывал череп.
— Братец… — слова давались мужчине с трудом. Юй Шэнъяню пришлось наклониться, чтобы услышать его отчётливо. — Поскольку вокруг себя я вижу одну тьму, я, вероятно, потерял способность видеть…
Юй Шэнъянь пришёл в смятение:
«Так значит, не слабоумный, а слепой?»
Глава 3. Мягкий и послушный, красивый и добрый.
— Твоё имя Шэнь Цяо, изначально ты являлся учеником нашего ордена Хуаньюэ. Каким-то образом тебя тяжело ранили. По воле случая я проходил мимо и нашёл тебя, потому смог спасти вовремя. Те, кто ранили тебя, из ордена Хэхуань. Так как я тоже им не ровня, мне пришлось сначала отвести тебя в безопасное место. Ты сможешь отомстить им после того, как восстановишь свои силы.
Пока Юй Шэнъянь торжественно нёс какую-то ахинею, Шэнь Цяо слушал его с искренним интересом и в конце спросил:
— Тогда... как мне стоит к тебе обращаться?
— Моя фамилия Юй. Юй Шэнъянь. Я твой шисюн.
Последнее предложение он явно сказал не подумав. Юй Шэнъяню в этом году только исполнилось двадцать. Несмотря на то, что внешность Шэнь Цяо не выдавала его возраста, он был учеником Ци Фэнгэ и являлся главой вершины Сюаньду в течение последних пяти лет; невозможно, чтобы он был моложе Юй Шэнъяня.
Было очевидно, что Юй Шэнъянь намеренно пользовался чужой слепотой, чтобы получить преимущество в обращении.
Но Шэнь Цяо смиренно поприветствовал его:
— Шисюн.
— «…»
Глядя на его невинное лицо, Юй Шэнъянь отчего-то почувствовал укол совести.
— Будь паинькой. Поскольку тебе нельзя пока вставать, стоит остаться в постели и отдохнуть. После того как ты полностью выздоровеешь, я отведу тебя выразить почтение учителю.
— Хорошо, — ответил Шэнь Цяо.
Он прикрыл глаза, но вскоре открыл их снова. Его взгляд казался немного рассеянным, присущий им блеск исчез.
— Шисюн?
— Что такое? — Юй Шэнъянь считал себя человеком с мягким сердцем, когда речь шла о красивом. Глядя на Шэнь Цяо, он ещё раз жалостливо вздохнул, подумав: «Действительно жаль, что некогда великий глава даосских орденов закончил вот так. Какой статью он, должно быть, обладал, когда ещё руководил орденом и его боевые навыки были в полном расцвете сил».
— Я хочу воды…
— Не пей пока. Твоё лекарство скоро будет готово. Прямо сейчас ты должен считать лекарство водой.
Как только он закончил говорить, подошла служанка с отваром в руках. Возможно именно ложь, сказанная им только что, вызвала в юноше редкое чувство вины, но Юй Шэнъянь взял чашу с супом, попросил девушку подложить под голову Шэнь Цяо подушку и начал собственноручно кормить его.
Несмотря на то, что не все кости Шэнь Цяо были сломаны, итог всё равно казался плачевным. Прибавить к этому разорванные меридианы, и его шансы на исцеление близились к нулю. Крепкая внутренняя основа была единственной причиной, благодаря которой он смог проснуться в течение одного лишь месяца. Теперь, по меньшей мере, его ожидает ещё три месяца постельного режима, пока он не сможет передвигаться самостоятельно.