[4] 玉尺 (yùchǐ) — яшмовая линейка.
Однако сейчас Се Сян оказался в безвыходном положении. Он не то что не мог попасть своим алым чи по Шэнь Цяо, он даже не мог приблизиться. Каждый раз, как оружие почти касалось противника, невидимый поток истинной ци словно отталкивал его в сторону.
Се Сян принципиально хотел проявить себя. Алый чи в его руках вдруг вспыхнул лучами утренней зари.
Орудие будто бы несло в себе силу бури с ливнем, со свистом обрушившись прямо на Шэнь Цяо!
Каждый взмах его чи мог уничтожить землю и расколоть небеса. Но, охватив Шэнь Цяо сплошным воздушным потоком, эти силы только и могли кружиться на расстоянии трех цуней от него, не в силах приблизиться!
Се Сян искренне удивился. Когда Шэнь Цяо проявил себя, он решил, что выведал силу этого человека, и уж никак не ожидал, что реальное положение дел намного превзойдет его расчёты!
Шэнь Цяо даже не попытался рассмотреть что-нибудь затуманенным взором, а закрыл глаза и обратился в слух.
Когда Се Сян плавным шагом приблизился и расколол истинную Ци, окружающую тело Шэнь Цяо, а затем подпрыгнул, чтобы нанести удар сверху, тот тоже достал бамбуковую палку и заблокировал яшмовый чи.
Оба оружия столкнулись в воздухе, но бамбуковая палка, на удивление, не сломалась на две части.
За короткое время противники обменялись несколькими десятками непрерывных ударов.
Сначала Чжань Цзыцянь не воспринимал происходящее всерьез, но теперь невольно начал волноваться за своего шиди. Затаив дыхание, он наблюдал за схваткой, боясь издать лишний звук и тем самым отвлечь Се Сяна. Он вёл себя очень тихо и даже не моргал.
Янь Уши же по-прежнему беззаботно стоял на месте, заложив руки за спину, явно наслаждаясь просмотром разворачивающегося представления.
Стиль боевых искусств школы Линьчуань обычно был содержательным и внушительным, однако чем дольше длилась схватка, тем более яростными и беспощадными становились атаки Се Сяна. Выйдя в мир Цзянху, он иногда терпел неудачи, но его противниками в тех случаях были выдающиеся личности из старшего поколения, парочка из которых даже входили в число десяти великих наставников Поднебесной. Уступить им в мастерстве было не стыдно, чего не скажешь об этом неизвестном, да ещё и слепом человеке!
Се Сян не согласился бы даже на ничью, не говоря уже о проигрыше!
Оба противника знали чувство меры. Находясь посреди оживленной улицы, они намеренно держали область сражения маленькой. Се Сян хоть и вёл себя несколько высокомерно, но не собирался впутывать в это ни в чём не повинных людей. Только вот после нескольких сотен ударов, растратив истинную ци, Шэнь Цяо ощутил смутную нехватку сил. Продолжать бороться было невыгодно, потому он сильно стукнул бамбуковой палкой о землю, подпрыгнул, взмахнув рукавами, словно небожитель, удостоивший посещением этот бренный мир, и направил ладонь на оппонента.
Се Сян последовал за ним, отразив удар одной рукой и одновременно атаковав яшмовым чи в другой. Ладони противников столкнулись в воздухе, и они оба слегка задрожали. Как по уговору отозвав истинную Ци, они плавно опустились на землю.
Увидев мертвенно-бледное лицо Се Сяна, Чжань Цзыцянь немедленно поспешил вперед, чтобы справиться о его самочувствии:
— Шиди, ты в порядке?
Се Сян нахмурился и покачал головой, взглянув на Шэнь Цяо совершенно другими глазами:
— Я сам виноват, что смотрел на людей свысока.
— Господин Се слишком скромен, — ответил Шэнь Цяо. — Я тоже получил раны.
— Поднебесная полна затаившихся драконов и спящих тигров [5]. Выдающихся и неординарных людей можно встретить повсюду, — удручённо сказал Се Сян. — Я был слишком высокого мнения о себе. Мне не стоило быть столь самонадеянным!
[5] 藏龙卧虎 (cánglóng wòhǔ) — обр. «невыявленный гений, скрытый талант».
Затем он оглянулся на Янь Уши:
— Глава ордена Янь верно сказал: как я могу быть достоин сражения с вами, если даже не могу одолеть вашего человека?
Договорив, он сложил ладони в прощании и удалился, ни разу не взглянув на Шэнь Цяо.
Чжань Цзыцянь окликнул его пару раз, но Се Сян даже не повернул головы, потому ему оставалось только броситься за ним вдогонку. Сделав несколько шагов, он будто бы вспомнил о чём-то, остановился, повернулся к Шэнь Цяо и поклонился с виноватой улыбкой, а затем побежал за своим шиди.
Шэнь Цяо выглядел не особенно лучше. Се Сян был любимым учеником Жуянь Кэхуэя, будущим главой школы Линьчуань. Даже если сейчас его навыки владения боевыми искусствами не могли сравниться с десятью великими мастерами Поднебесной, разница не была непреодолимой. Шэнь Цяо обменялся с ним опытом, имея лишь слабое больное тело и половину своих сил, потому эта ничья, разумеется, далась ему с трудом.
Се Сян испытал не более чем небольшое колебание истинной Ци, а Шэнь Цяо тотчас выплюнул полный рот крови.
— Кажется, сегодня мы не сможем полюбоваться цветами! — вздохнул Янь Уши неподалеку.
С этими словами он перехватил Шэнь Цяо поперек талии и поднял на руки, направившись в сторону постоялого двора.
Шэнь Цяо нахмурился, попытавшись вырваться.
— Глава ордена Янь, я могу идти сам…
— Ещё раз пошевелишься, и я по возвращении напою тебя изо рта в рот, — ответил Янь Уши.
Шэнь Цяо: «…»
Иногда ему действительно казалось, что Янь Уши больше подходил образ негодяя или пройдохи, чем главы ордена.
***
Можно привыкнуть к ранам, если часто их получать.
После возвращения на постоялый двор Шэнь Цяо задремал. Проснулся он, когда за окнами уже опустилась кромешная тьма. Комнату наполнял нежный аромат цветов сливы, пламя свечей слегка дрожало, а Янь Уши исчез в неизвестном направлении.
Шэнь Цяо наугад сел, надел обувь и позвонил в колокольчик, выйдя наружу. Эти движения он уже знал наизусть. Не присматриваясь, посторонние даже не догадались бы о его проблемах с глазами.
Вскоре раздался стук в дверь.
Получив разрешение Шэнь Цяо, слуга вошёл внутрь и спросил с заботливой улыбкой:
— Господину что-нибудь нужно?
— Сколько сейчас времени?
— Больше шести вечера.
— На кухне ещё осталась еда?
— Конечно, конечно. Если господину что-то нужно, просто скажите этому ничтожному слуге. Кухонный очаг ещё не погас, потому еду можно приготовить в любое время!
— Тогда принесите мне, пожалуйста, чашу рисовой каши и несколько закусок.
Служащий ответил согласием и, увидев, что у господина нет других распоряжений, собрался откланяться, как вдруг Шэнь Цяо снова окликнул его:
— Если можно приготовить несколько сложных блюд, то принесите, пожалуйста, миску куриного бульона с пельменями «кошачьи ушки» и тушёную говядину в соевом соусе.
— Господин слишком вежлив, — ответил слуга. — Если гость в чём-то нуждается, мы сделаем это в любое время года. Этот простолюдин распорядится, чтобы всё приготовили и принесли, прошу господина немного подождать!
— В таком случае извините за беспокойство, — кивнул Шэнь Цяо.
Все эти блюда были легки в приготовлении. Тушёная в соевом соусе говядина подавалась холодной, её нужно было лишь разрезать. «Кошачьи ушки» лепили из теста и варили в котле. Рисовая каша и закуски не представляли собой ничего сложного. Не прошло и часа, как все блюда принесли в комнату.
Шэнь Цяо начал медленно есть рисовую кашу. Он успел сделать всего несколько глотков, как вдруг дверь распахнулась.
Он узнал вошедшего по звуку шагов, потому не тратил силы на то, чтобы открыть глаза.
С наступлением сумерек снаружи похолодало. Янь Уши вошёл внутрь, окутанный морозным воздухом, и сел за стол.
— На протяжении всего пути тебе всегда было достаточно свежей каши и закусок. Неужели ты взял этот куриный бульон с «кошачьими ушками» и говядину для меня? — спросил он.
Шэнь Цяо лишь улыбнулся в ответ. Он действительно добавил ещё два блюда, потому что предполагал, что Янь Уши скоро вернется.
— Мы с тобой встретились, как ряски на воде [6], и больше напоминаем врагов, чем друзей, — шутливо сказал Янь Уши. — И всё же ты уделяешь столько внимания таким мелочам. Держу пари, раньше ты относился к тому шиди Юю с ещё большей нежностью и заботой?