- Просыпайся! - крикнул я и вытолкнул якорь вон из морока и из мирогранья.
Поманил кота. Тот пошел на руки охотно. На обратном пути не удержался и еще раз заглянул за ту грань, где видел младенца. Плюхнул кота прямо в колыбель:
- Держи кису!
Снотворного оставалось на донышке. Зов граней крепчал, ленина вера таяла. Когда она выйдет совсем, исчезну и я. А Лена безвозвратно канет в бесконечность миров. Я очень надеялся, что якорь придет за книгой прежде, чем закончатся таблетки.
Когда раздался звонок в дверь, я дремал в кресле, обернув хвостом нос. Мерз. Приоткрыл глаза, чтобы не пропустить ничего важного. Слушал, как якорь вошел в квартиру, как вешал верхнюю одежду в шкаф, снимал обувь. Мирогранье сыграло со мной злую шутку. Надо было такому случиться, чтобы среди бесконечности выбора я отыскал именно его! Грани порой стирают и наново перерисовывают людей, высвечивая их суть. Кто бы знал, что сутью леночкиного полковника является поэзия! Там, за гранями якорь нравился мне куда больше. Здесь солнечная поволока слетела с него вместе с мороком, обнажились чеканные черты лица да темная масть.
- Ты кота завела? А он, я погляжу, линяет, - полковник прислонил ко лбу ладонь - морока нет, а жест остался. - Где-то я видел такого. Не вспомню. На улице, может?
Он потянулся меня погладить, я выгнул спину и зашипел. Сам ты весь вылинял - из белизны в черноту!
Силы во мне оставалось совсем чуть-чуть. Но на одно чудо достанет. Ну и что, что весь выйду? Может, Леночка будет вспоминать меня хоть иногда? Не видеть - не значит забыть.
Я собрал остаток силы, что держала меня привязанным к дому и к Леночке, и аккуратненько перелил в якорь полковника. Вера - это хорошо, но куда лучше, когда она подкреплена чем-то, что можно увидеть или попробовать на зуб. Видать, столетия бок о бок с людьми изменили мою природу.
В книге появилась новая страница. Всего одна.
Нас нет
Мы лишь иллюзия, химера.
Звезды померкшее сиянье,
Следы за краем мирозданья,
Ушедшая по ветру веру.
Мы - сказка, что не стала былью,
Мы - сон, приснившийся однажды,
Дом из песка, журавль бумажный -
Мы те, о ком давно забыли.
Мы - призраки в зеркальных гранях,
Мы - зыбь луны в ночном фонтане.
На свет летим, и свет дурманит,
Но поутру как дым мы таем.
Нас нет.
Солнечное тиснение книги взблеснуло на миг, но ни Лена, ни полковник не заметили исходящего от шкафа сияния. Да даже если б им на головы вдруг сверзилась комета, они не оторвались бы друг от друга!
Я начал медленно таять: сперва хвост, потом лапы, туловище. Последней истаяла улыбка. Может, в другой жизни я рожусь белым-белым, с крыльями? И чтобы грязь не липла.