Как и в воспоминании — толкаю ногой дверь таверны. На меня тут же оборачивается хмурый такой мужик, в чем-то похожем на кожаный бронежилет. Чуть прищуривается, подмигивает и с улыбкой возвращается к наблюдению за залом. Ну вот, первый сдержанный человек за утро.
Углубляюсь в зал для посетителей. На удивление пусто. Всего два человека, да и те с полными тарелками и трезвые. Где все? Работают что ли? Ах да, Реймс же что-то такое говорил… Замечаю краем глаза как одна официантка одергивает другую и показывает на меня. Повернувшуюся узнал. Это за неё я вчера сражался… На табуретках… Как же стыдно. Слегка смущаясь, подхожу к трактирщику, протирающему деревянный кубок полотенцем.
— Доброго утра, уважаемый. — Здороваюсь я с ним, отвлекая от важного дела.
— Доброго утра, господин. Рад видеть вас в добром здравии.
— Надеюсь неприятностей я вашему заведению вчера не доставил? — Облокачиваюсь на стойку и внимательно слежу за реакцией.
— Ну что вы! Конечно же нет! Вы нам вчера месячную выручку сделали, так что за мебель не беспокойтесь. Дело благое было.
— Рад, что не серчаете. — Выдыхаю, слегка расслабившись. — Друзей моих не видели?
— Это которых? С вами теперь почти весь город дружит.
Информация для раздумий крайне важная. Вот только признавать, что я не помню прошлый день — равно, что отказаться от всех заслуг, которых я не знаю. Значит буду придерживаться плана.
— Груни и Хайнц, из старшего дома Мирелт.
— Ах, вы о них… Груни ночевал у нас, ушел час назад, после завтрака. А вот где сейчас господин Хайнц — мне неведомо. Извините, что ни чем не смог вам помочь.
— Не страшно. Плесни мне чего-нибудь, голову освежить.
— Одну минутку… — Мужчина наклонился куда-то под барную стойку и извлек запечатанный воском графин. — За счет заведения. — Наполнив кубок, он подвинул его ко мне.
Забрав свой напиток и усевшись за свободный стол — попытался погрузиться в память, закрыв глаза и помассировав виски. Ничего. Совсем. Словно отформатировали. Просидел я так наверно минут пять, молча потягивая кисловатое «пиво» мелкими глотками. Оторвало меня от отсутствия мыслей чье-то присутствие. Настойчивое. Кто-то стоял рядом и не решался заговорить.
— Что-то случилось? — Открываю глаза и вижу вчерашнюю спасенную.
— Поблагодарить вас хотела… — Очень тихо произнесла она.
— За что?
— Дак за вчерашнее. Заступились.
— Уверен, каждый на моем месте поступил бы так же.
— Увы, господин… Дворянам часто нет до нас дела. А Цейль, если бы вчера вмешался, то началась бы массовая драка. Посуды побили бы много… Плохо это, когда полезные вещи портят.
— Скоро все изменится… — Делаю многозначительную и загадочную паузу.
— Вы о школе, да? Мы все вам за неё благодарны. Вы ведь столько людей вчера на площади собрали. А вас слушать не хотели… Стража прибежала. А потом господин Груни сказал, что вы говорите от лица господина советника. И вот… А потом…
— Не отвлекай посетителей болтовнёй. — Прикрикнул трактирщик, хмуро глядя на работницу.
— Извините! — Опомнилась она и побежала в сторону подсобки.
Ага… Значит школу я все-таки открыл… Интересно, как это все…
///
— А еще он сразил костеглода, ключами от сундука! — Не переставал Хайнц нахваливать меня и приукрашать заслуги.
— Да ну не верю! — Возмущался одноглазый мужик, с густой растительностью на лице. — Мы такую зверюгу вдвоем убивали, да она мне глаз и то вырвала!
— Понять могу смущенье ваше, друзья мои, не стану врать. Но Хайнц, от части, говорит устами правды. Действительно боролся я с зверюгой, а ключ заветный стал соратником моим. Спасая жизнь моих товарищей — разил я им без страха, прямо в сердце. Но крепкой шкура для меня была! Вцепившись в злобы порождение зубами — мне удалось удар отчаянный произвести. Но раненого зверя я не добивал! Его сразила доблестная дева, что от рожденья носит имя Сиви!
— Игни, не стоит скромничать! — Не унимался Хайнц. — Мой брат сказал, что ты герой сражения!
— Выпьем за скромного героя и храбрую женщину! — Взревел огромный как медведь мужик, держа в руках котелок с брагой, вместо кубка.
— Слава им! — Кричали со всех сторон, оглушая мои бедные уши.
— А правда ли, что подле города вы обнаружили беглых нелюдей? — Достаточно громко, чтобы заглушить прочие голоса, спросила та самая старушка с дороги.
— Скрывать не стану, правда это! Мы лагерь обнаружили в лесу и всех там перебили. Последний выживший — пленен мной был. Поведал он, что беглые рабы повадились своих вытаскивать на волю и зло чинить всем добрым людям. — Отвечаю я, полностью владея вниманием окружающих.