Я молчал, Лирина ждала и понимала, что в данный момент, я опять потрясён, но уже её словами, что она там, ещё надумала, пока не знаю, но слова про родных, навечно отпечатались в моём сознании. **Хоронить родных, не стоит привыкать, к такому.**
- Вот я дура, только хуже сделала, да?
- Спасибо, - хрипло отвечаю я.
- За что?
- За еду, я и правда, давно не ел!
Глава 16
Уснул я всё там же на лавке, как паршивый, в хорошем смысле кот. А еда и взаправду была вкусная, война войной, а обед как говорят, великие, по расписанию. Что там у нас на повестки дня? Ничего? Тоже неплохо, повалятся бы сейчас ещё каплю вселенского времени, да нету его у меня, и кровать, импровизированная мала для моих, немаленьких габаритов, вроде не слон, но не помещаюсь, хоть как ложись, вдоль и поперёк, всё одинаково, по нулям, во всех параметрах и измерениях.
Где твои семнадцать лет на Большом Каретном! Вспомнилась слова, хорошего по моим меркам певца, и главное, что, не в тему, если только с двойным смыслом, а так, плевок с небоскрёба, по-простому, в пустоту!
Встал я с трудом, мышцы, затекли, как ушла Лирина, я не помню, мы долго молчали, и я смотрел на небо, так и уснул. Будить она меня, не стала. А по правде сказать, где она? Рядом прошмыгнул, жирный котяра, держа в зубах, небольшую мышь, вслед за ним, пролетели ещё два кота поменьше. Куда ты колобок? Подумал я, через пару метров ты выдохнешься и молодняк тебя догонит. Мои слова пришли в исполнения мгновенно, правда, немного, с другой стороны. Тот, что пожирнее, не решился перепрыгивать забор, и сделав рывок, нырнул в расщелину, дурак! Не соизмерил размеры пуза, застрял прямо между досок, и яростно принялся, звать на помощь, громким протяжным криком, вдобавок не переставая теребить лапами землю. А мышь-то не выпускает, хоть и окружён. Прям олень в лесу, как в том, уморительно смешном, анекдоте, с не без того, пошлым контекстом и смыслом. Живи, кот! Живи! Сказал я ему напоследок, и поднявшись на ноги, двинулся туда, откуда ночью, пришла Лирина.
Своих я застал на улице, Каллен повис, вниз головой, на строение, что по виду и функционалу, являлось качелей. А Лирина погрузилась в воду, не вся правда дела, только голову, хоть бы, бочку не пробила.
- Тоже думаешь, как рога не пробивают, бочку, мне всегда было интересно как им тифлингам, с рогами живётся.
Вода расплескалась в стороны, и девушка показалась, уже вся.
- Так же, как и вам, с той штукой, понятно какой, она показала пальцем, ниже живота, уж извините, но элементарная наука, что в воде, пусть она и в бочке, всё прекрасно слышно.
- Чтоб ты в следующий раз утонула! фыркнул Каллен и быстро ушёл, от летящего в его сторону куска древесины.
Этим двоим просто нравится друг друга злить, пинать и… Додумать мне не дал староста, что выбрался с хмурым видом из дома.
Я поприветствовал, сделав кивок в его сторону. Он что-то пробормотал, и подойдя ответил рукопожатием.
- Что-то вы не присоединились к нам, товарищ колдун, за вечерней трапезой, я так понимаю потрясения, вы в столице, такое только со слов видите? Я прав? Можете не отвечать, в глазах правду не скроешь, такие слова, мой дед говорил. Но поговорить о том, и о сём, у нас с вами не выйдет, я понимаю, дела, тифлингеса, сказала, что вам нужно в город, я не имею права вас задерживать, и что-либо просить, и не буду. А вот оказать помощь я в силах, у поверьте.
Эдак он всё разложил, придраться нечему. – А вы я вижу на разговор резкий. – А то! Не будь я таким твердолобым и твёрдо говорящим, и года в старостах не протянул бы! Ну что стоять, твои проснулись, пошли!
- Куда? Удивлённо поинтересовался я. – Как куда, а-а-а-а! Я же не успел сказать. Староста хлопнул себя, ладошкой по лбу.
- Благодарность, должна иметь вес, я вас так не отпущу, вижу, дорога вас помотала, так вот, одеть и вооружить я смогу. У нас старая кузня есть, в былые времена, и оружия, и болты для баллист клепали, а сейчас больше подковы да плуга, но оружия осталось, доспехов правда, нет, но новую одёжу под вас подберём, пошли, не стой столбом.
Староста толкнул меня в спину, и мы зашагали в кузню, её я запеленговал, ещё вчера, крайний дом, с десятком торчащих из крыши труб, каждая имела свою индивидуальную форму, не только геометрическую, но и коптильную.