Следующий экран показывает Хотэя, окружённого десятками бойцов кселари. Он движется с неестественной уверенностью, словно заранее знает, куда упадёт каждый выстрел. Вражеские лучи проходят в миллиметрах от его головы, плазменные разряды сталкиваются в воздухе, нейтрализуя друг друга.
Манипулятор Вероятностей крутит в пальцах древнюю монету, и с каждым её оборотом происходит что-то невероятное — то потолочная плита обрушится на группу врагов, то чей-то выстрел срикошетит по невозможной траектории, уничтожая соратника стрелка. Один из кселари спотыкается на ровном месте, падая на собственный кинжал. У другого коротит боевой мех, активируя самоуничтожение. Третий стреляет в Масару, но его оружие взрывается в руках. Увы, даже удача имеет свои пределы — я вижу, как румяный японец начинает тяжело дышать, истощая запас арканы, а вероятностное поле вокруг него медленно сжимается под натиском превосходящих сил противника.
Пятый экран показывает Соловья в каком-то подземном хранилище. Хва-ён двигается с невероятной скоростью — плавно перетекает между воинами противника, её тело словно лишено костей. Она использует ладони, а также собственное оружие врагов против них, но с каждой секундой её становится всё меньше, будто красивая свеча, сжигающая себя с двух концов. Раны покрывают её небольшое тело, но она не позволяет себе упасть, продолжая сражаться с гордо поднятой головой, доказывая, что даже последний танец может быть смертоносным.
На шестом экране Эрис стоит в эпицентре пульсирующего облака запахов и феромонов. Её глаза закрыты, руки вытянуты в стороны, а вокруг — дюжина членов различных ксеносов, сражающихся между собой. Она манипулирует их восприятием, заставляя видеть друг в друге врагов, но её защита тает — снайперы с окружающих площадок методично обстреливают Одоромантку, истощая её щиты. По измождённому лицу Аны текут струйки крови из носа — верный признак того, что она израсходовала почти весь свой резерв арканы.
Каждый экран — маленькая трагедия, разворачивающаяся в реальном времени. Каждый мой соратник сражается с отчаянным мужеством, зная, что это их последний бой. Песня, гремящая в динамиках, становится их реквиемом, их последним криком в пустоту перед лицом неизбежного. Неукротимый человеческий дух навсегда останется загадкой для каждого ксеноса, наблюдавшего его в том сражении.
♪ When you call my name
It’s like a little prayer
I’m down on my knees
I want to take you there ♪
Я активирую Воздушный щит, окутывая себя защитным коконом из ревущих ветров. Параллельно выпускаю несколько Вихревых ловушек в сторону Императора, надеясь, что смерчи смогут хоть чуть-чуть отвлечь его внимание и выиграть пару лишних секунд.
Параллельно я задействую Пиковый потенциал, загоняя своё Восприятие, Интуицию, Ловкость, Скорость, Регенерацию, Резонанс и Интенсивность на запредельный уровень. По телу прокатывается волна раскалённой добела агонии, когда мышцы, кости и нервы вырываются далеко за пределы своих возможностей. Позже тело неизбежно заплатит за это усиление болезненным откатом.
Боль адская, но результат того стоит. Мир вокруг замедляется, каждая деталь обретает кристальную чёткость. Я ощущаю каждый удар своего сердца, вижу каждую пылинку, танцующую в воздухе. И вместе с тем чувствую, как Инстинкты охотника лихорадочно анализируют противника, безостановочно ища бреши в его обороне.
Кар’Танар не намерен давать мне передышку. Внезапно реальность вокруг искажается, дробится, словно разбитое зеркало. И из каждого осколка на меня несутся атаки немыслимой разрушительной силы — потоки антиматерии, сгустки аннигилирующей плазмы, волны чистого небытия.
Я едва успеваю среагировать. В последний миг активирую Глайд, превращаясь в размытое пятно, скользящее меж атак. Моя скорость настолько велика, что, кажется, сами законы физики не поспевают за мной, но даже этого едва хватает, чтобы опережать удары Императора.
На лице яйцеголового ублюдка мелькает тень удивления. Похоже, он не ожидал, что я смогу увернуться. Что ж, настало время преподнести ему ещё пару сюрпризов.