Сердце Мироздания продолжает пульсировать на постаменте.
Чувствую странную лёгкость и пустоту. Мои параметры, способности, класс — всё исчезло вместе с арканой.
— Готово, — выдыхаю, опускаясь на колени.
Силы внезапно покидают меня. Лёшка помогает мне подняться:
С каждым мигом чувствую, как с плеч словно падают невидимые грузы — тяжесть бесконечной борьбы, ответственность за судьбы миров, горечь потерь. Всё позади. Впереди — только дорога домой. Внезапно меня охватывает странное, почти забытое чувство — лёгкость. Обычная человеческая лёгкость, которую испытывают выжившие после катастрофы. По телу пробегает нервная дрожь, которая неожиданно превращается в смешок. Лёшка смотрит на меня с беспокойством, но я не могу остановиться — напряжение последних лет находит выход в этом смехе, нелепом и неуместном, но таком живом и настоящем. Может быть, именно так и выглядит настоящая свобода?
— Ты в порядке?
— Да, просто… слишком много для одного дня, — улыбаюсь во все 32 зуба. — Давай выбираться отсюда.
— А… как мы это сделаем? — замерев посреди коридора, спрашивает он.
— Чёрт, об этом я не подумал.
— Ты издеваешься⁈ — заводится с пол-оборота Лёха. — Здесь же нет Телепортариума!
— Ох чёрт! Вот это попали… — со всей тщательностью изображаю смятение, и на миг чувствую юношеский задор, которого так давно не ощущал.
— Ты!.. Ты!!
— Похоже… — я скорбно качаю головой, — придётся тащить жребий, чью ногу мы будем есть первой…
Сощурившись, брат окидывает меня долгим взглядом:
— Ты всё-таки издеваешься надо мной, да?
— Ну а ты как думал! — я начинаю ржать. — Конечно я позаботился об обратном билете. Пока был подключён, создал Телепортариум прямо во дворце.
— Господи, — тяжело вздыхает братишка, — и этот человек прожил не одну сотню лет на белом свете… Ума, как у ребёнка!
— Просто тебя очень легко разыграть, — говорю взъерошив его волосы.
Когда мы идём по пустынному коридору обратно в тронный зал, в голове крутится странная мысль — как всё это далеко от конюшни в Небраске, где начался мой путь. Кто бы мог подумать, что парень, чистивший стойла на ранчо, в итоге окажется в подобном месте?..
Я вспоминаю свои первые неуклюжие сражения с монстрами, встречу с Нако и Таем, знакомство с Горгоной, смерть Накомис, битвы на Полигоне… Всё это сформировало меня, привело сюда. Но что теперь? Без способностей, без параметров, без класса… Кто я?
Егор Стрельцов? Да.
Человек, который теперь может выбирать свой путь сам, без указки Сопряжения, Ультхаков или Предтеч.
Стрелок Гилеада? Да!
Я не перестану быть им до самой смерти. Аркана могла исчезнуть. Чудовища могли испариться, но на свете всегда найдутся долбаные упыри, которых остановит только девять грамм свинца.
И эта мысль приносит странное удовлетворение.
Когда мы возвращаемся в тронный зал, Иерофант всё так же неподвижно стоит у порога, словно время для неё остановилось. Её кристаллическое тело мерцает тусклым светом. Встретившись со мной взглядом, она медленно опускается на колени, а затем прикладывает ладонь к груди — странный жест признательности.
— Я чувствую, что ты сделал, — голос её дрожит. — Ты не только спас нас, но и дал шанс на искупление всем, даже мне… особенно мне. — Она поднимает голову, и в её лице я вижу то, чего никогда прежде не замечал — надежду. — Клянусь своей жизнью, я буду голосом тех, кто помнит цену ошибок.
— Поднимись, — устало говорю я. — И больше никогда не вставай на колени, — протягиваю ей раскрытую ладонь, и Шэндалия с благодарностью принимает её. — Однажды он уже отнял у всех нас свободу. Так давай ценить её по-настоящему… Больше мы не служим ни одной живой душе.
Задумавшись на миг, дева кивает.
Молча мы шагаем по обезлюдевшему дворцы.
— Не жалеешь, что отказался от арканы? — тихо спрашивает Алексей.
— Нет. Думаю, это к лучшему. Хватит с нас сверхспособностей и параметров. Пора вспомнить, каково это — быть просто человеком.
Он обнимает меня за плечи:
— Да? Ну ладно. Тогда пойдём домой, брат. Ушастая наверняка тебя заждалась.
Киваю, чувствуя, как в груди разливается тепло. Впервые за много лет я думаю о будущем без тревоги.
— Да, — говорю, хлопая брата по лопатке. — Пора домой.
Эпилог 1
Вечерний сумрак медленно обволакивает кладбище Фритауна, окутывая ряды надгробий мягким, золотистым светом. Ветер лениво колышет ветви молодых деревьев, посаженных уже после восстановления города. Запах влажной земли и увядающих полевых цветов наполняет воздух, смешиваясь с горьковатым ароматом опавшей листвы.