Молодой на вид мужчина стоит у простого, но красивого надгробия из светлого камня. Солнце, клонящееся к закату, бросает на его лицо причудливые тени, скрадывая черты. Но стоит ему поднять взгляд от могильной плиты, как глаза выдают его истинный возраст.
Ведь в них отражаются ушедшие века.
В его взоре тени прошлого и мудрость, рождённая долгой жизнью, полной борьбы и потерь. Он видели катаклизмы и войны, хоронил друзей, возлюбленную и врагов. Порой в его глазах вспыхивают искры юношеского задора, но чаще их заволакивает дымка тоски — печать человека, отягощённого грузом прожитых лет.
Сейчас взгляд мужчины прикован к имени на надгробии. Губы беззвучно шевелятся, повторяя его раз за разом, словно в попытке удержать образ умершей в памяти. Рука бережно касается холодного камня, пальцы очерчивают высеченные буквы.
На нем выбито лишь одно слово — «Накомис». Вот он опускается на одно колено и кладёт маленький букет полевых цветов к основанию надгробия.
Вновь он проводит ладонью по шершавой поверхности камня, словно касаясь щеки старого друга.
— Знаешь, Нако, — голос его звучит негромко, но отчётливо, — я берёг эту историю, чтобы рассказать тебе, когда всё закончится. Теперь, наконец, могу.
Он облизывает пересохшие губы
— Я прожил семь жизней. Семь полных циклов. Суммарно больше тысячи лет. И все они вели к одной точке — к смерти верховного яйцеголового ублюдка.
Незнакомец делает глубокий вдох. Мышцы на его лице слегка подрагивают, но он сохраняет контроль, словно следуя давнему принципу. Не показывать слабость — даже наедине с могилой.
— После моей первой смерти меня отбросило к моменту зачистки Сан Агустина. Помнишь то Испытание с морскими тварями? Я спас Алехандро от предательства Ехидны. Думал, что делаю правильно, сохраняя ему жизнь. Какая горькая ирония… — рассказчик невесело усмехается, поправляя ворот куртки. — Во время Второго Этапа он объединил свой клан с Консорциумом наперекор Санта Муэрте и убил её. Мне пришлось прикончить его и чуть ли не половину его клана… — он хмурится.
Ветер усиливается, принося запах дождя. Мужчина смотрит на темнеющее небо, затем снова на надгробие.
— Во второй жизни моё понимание происходящего стало чуть больше. Мне стала известна правда. Император солгал, когда говорил, что знает о звездолётах на Атарии. Один из учеников Эриндора, двойной агент Кар’Танара, слил ему информацию о нашем с Мечтателем разговоре. Вот откуда тот узнал о них, — пальцы незнакомца сжимаются в кулак, костяшки белеют. — Я убил предателя, надеясь сохранить корабли, но Сопряжение всё равно их засекло. Электромагнитный импульс превратил их в бесполезный металлолом, как и в первый раз. В конце концов, я даже не добрался до тронного зала. Мою первую попытку «всё исправить» можно считать полным провалом, — горько усмехается он, отводя взгляд.
После долгой паузы продолжает:
— Третья жизнь была самой долгой. Я жил, чтобы учиться, прокачивать каждый параметр и каждую способность до предела возможного, чтобы расширить арсенал своих умений… — Его глаза затуманиваются от воспоминаний. — Увы, даже с максимально возможной силой я проиграл. Император оказался сильнее. Гораздо сильнее.
Капли дождя начинают падать на землю. Мужчина не обращает на них внимания, его одежда и волосы постепенно намокают.
— Четвёртая попытка была… отчаянной. Я вызвал на дуэль Иерофанта, подозревая, что она, как и Император, тоже имеет ранг Коллапсара, — хриплый смех вырывается из его груди, он качает головой, отбрасывая мокрые волосы с лица. — Я оказался прав, но толку-то. Она прикончила меня, особо даже не напрягаясь.
Теперь дождь усиливается, но рассказчик словно не замечает его.
— Пятая жизнь, Нако… за неё мне стыдно больше всего, — его голос снижается до шёпота. — Я заключил сделку с Иерофантом, отдав свою мораль взамен на знание всех умений Кар’Танара, всех его слабых мест. Думал, что это поможет мне прикончить выродка. Но цена… — он резко выдыхает. — Мне стало плевать на всё, что творится во вселенной. Я даже на планету его не отправился. Не видел смысла… Жил без совести, без принципов. Делал то, о чём сейчас вспоминать не хочу, — слова даются ему с трудом, каждое — как острый камень, царапающий горло. — В конце Тай убил меня, и я благодарен ему за это. Он всегда знал, где проходит черта.
Его взгляд становится пустым, отрешённым, как будто он смотрит сквозь время. Он молчит и молчит долго. Где-то вдали лает собака.
— В шестой раз нашёл того самого старика-Нуллификатора, Чжао Мина. Уговорил его рассказать, как он получил свой класс. — мужчина улыбается, и его улыбка выглядит почти умиротворённой. — Оказывается, этот старый мудрый рыбак просто отказывался от всех предложенных классов два месяца подряд. И тогда Сопряжение предложило ему этот, сказав, что это ключ к спасению всех существ. Увы, в тот заход я не смог использовать эту информацию, зато стал Новой задолго до поединка с Горгоной. Подгадав момент, убил Имира. Позже рассказал ей всю правду, надеясь, что уж с ней мы сможем прикончить ублюдка. Не смогли…