Тем временем Шелкопряд, сливаясь с тенями, проскальзывает сквозь ряды кселари и останавливается за спиной врагов, защищённых от коктейля Эрис. Ткач Теней напрягается, и противники вздрагивают, словно от удара. Их глаза расширяются, движения становятся дёргаными и хаотичными. Некоторые начинают отмахиваться от невидимых угроз, другие просто застывают, парализованные ужасом. Даже сквозь их шлемы я вижу застывшие на лицах гримасы первобытного страха.
В этот миг с потолка на них обрушивается невидимый молот, вдавливая жертв Тана в пол так, что трескаются даже их доспехи. Драгана, танцуя между искажёнными гравитацией пространствами, вплетает в Ауру кошмаров свои смертельные па.
И я слышу, как хрустят кости под её невесомыми стопами…
Танцуй, крошка, танцуй!
Сквозь пот и кровь я смотрю на поле боя. Десятки трупов устилают некогда величественный зал дворца Кар’Танара. Я и сам весь покрыт кровью и ранами. Плевать. Боль лишь раззадоривает меня, напоминая, что я ещё жив.
Смещаюсь по залу, я отыскиваю взглядом своих соратников. Запёкшаяся кровь покрывает их доспехи вперемешку с ошмётками плоти кселари. В глазах — голодный блеск.
— Достаточно ли вы напились вражеской крови, мои волки⁈ — ору я.
— НЕТ! — рычат мне в ответ.
— Тогда рвите их глотки, Десперадос!
С этими словами вскидываю револьверы и освобождаю Барабанный каскад. Плазменные снаряды прошивают головы, грудные клетки, руки кселари, оставляя в телах идеально круглые дыры с оплавленными краями. С каждым выстрелом их броня слабеет. А моя выстрелы, напротив, становятся всё убойнее.
Превозмогая боль в отбитых лёгких, трачу единственную в день активацию Дыхания тайфуна. Плазма закручивается спиралью вокруг рукояти моего кнута, создавая миниатюрный торнадо. Каждый удар порождает новые вихри, которые устремляются к ближайшим кселари, прожигая их броню. Я чувствую, как накапливается заряд с каждым попаданием. Когда энергия достигает предела, я призываю все плазменные смерчи обратно, объединяя их в единый разрушительный вихрь. Гигантское торнадо из раскалённой плазмы прокатывается по рядам врагов, унося их обугленные останки.
Смотря на наш отряд, вижу, мы дышим в унисон. Каждый знает свою роль, каждый чувствует дыхание напарника, словно мы не люди, а единый боевой механизм. Долгие тренировки и совместные операции не прошли даром.
Тай прикрывает Эрис своим телом под Ионным барьером, пока она создаёт дезориентирующие волны ароматов. Когда враг прорывается слишком близко, Шелкопряд мгновенно возникает из теней за его спиной, а Гидеон запирает противника в огненной клетке. Девора координирует наши действия через Ментальную связь, пока её мех методично расстреливает любого, кто пытается зайти во фланг.
Ваалис защищает Квазом изо всех сил и попутно создаёт пространственные разломы, через которые они ведут прицельный огонь. Соловей прикрывает Шерхана, пока тот готовит особо мощный залп. Когда кто-то из наших получает ранение, остальные мгновенно смыкают ряды, не давая врагу развить успех.
Напротив — хаос. Кселари дерутся каждый сам за себя, азартно соревнуясь в жажде личной славы. Раз за разом они пытаются навязать нам одиночные поединки, но мы не ведёмся на эти уловки. Стоит одному из них броситься вперёд за лёгкой добычей, как тут же попадает под перекрёстный огонь. Их гордыня не позволяет действовать сообща — каждый норовит добить врага первым, урвать свою порцию триумфа.
Их разрозненность — наше преимущество, и я это чётко понимаю. Мы — одно целое, спаянное кровью боевое братство. Они — лоскутное одеяло с торчащими нитками амбиций, где каждый мечтает лишь о собственном возвышении.
Выжившие кселари пытаются контратаковать, но Шерхан уже вскидывает свой верный гранатомёт и выпускает Апокалиптический шквал по навесной траектории прямо в толпу чужаков. Взрывы прошивают пространство, распыляя тела врагов в кровавую взвесь.
Шелкопряд, воспользовавшись отвлекающим фактором, восстаёт из мрака в окружении целой Армии теней. Он рвёт и терзает обезумевших врагов вместе со своими двойниками, и те исчезают во тьме без остатка.
Кровь, крики, безумие… Охота продолжается.
Девора в сверхтяжёлом боевом мехе принимает многочисленные атаки на себя, прикрывая наших Квазов, но один из противников, худощавый шустрый кселари, пробегает сквозь её колоссальную фигуру, став нематериальным и с ходу по рукоять вбивает два коротких цепных клинка в грудную клетку Шерхана. Тот вздрагивает, и его глаза расширяются, но не от боли — от осознания.