— А вот это твое лекарство, как уж его…
— Пенициллин или ливадин, выбирай название по своему вкусу.
— Оно действительно такое сильнодействующее? Расскажи подробности про него, мне это очень любопытно.
— Формулу я тебе на память не воспроизведу, — откликнулся император, — запомнил только, что производится оно из обычной плесени…
— Это вот которая зеленая, — уточнил князь, — появляется на продуктах, если их оставить в открытом виде?
— Она самая… — ответил Александр, — но там не все так просто… во-первых, годится не любая плесень, а только одного определенного вида… какого, я тоже не запомнил, но это не так важно… а во-вторых, процесс получения лекарства из нее очень долгий и муторный. Просто плесенью ты не вылечишься, она должна пройти несколько этапов переработки. И только после этого дважды в день по два кубика внутривенно — и через неделю-полторы ты здоров, как бык.
— А почему раньше никто до этого не додумался? — удивился Георгий, — если все так просто?
— Вопрос философский, — после некоторого размышления отвечал царь, — периодическая система элементов тоже предельно простая, видел наверно?
— Это которую Менделеев изобрел? Конечно, видел и не раз.
— Однако до Дмитрия Ивановича никто ее как-то не сумел представить… все в этом мире развивается от простого к сложному — вот и до плесени руки дошли.
— А кто тебе продиктовал рецепт этого… пенициллина?
— Ты Ведомости с моим интервью не читал разве?
— Нет, — признался князь, — первый раз слышу про это.
— У нас в багаже есть, кажется, один экземпляр — почитаешь, зачем я буду повторять в который раз одно и то же… если совсем коротко, то вмешалось божественное провидение. Кстати имя у этого провидения было такое же, как у тебя — Георгий.
А на вокзале Тифлиса картина встречи была полностью аналогична тому, что случилось в Пятигорске. Только с местными особенностями — Закавказье в ту пору было поделено на 5 губерний, Бакинскую, Ереванскую, Елисаветпольскую, Кутаисскую и Тифлисскую. Вот главные лица последней во главе с бравым гвардии полковником Свечиным и встречали императорскую семью.
Царь, впрочем, быстро уклонился от обязательных церемоний и сразу же попросил отправить супругу с сыном в Мцхету, а себя доставить в Духовную семинарию. Располагалось это учебное заведение в районе Ваке на Цхнетской улице и представляло из себя красивое трехэтажное здание из красного кирпича. Впоследствии в реальной истории эта семинария стала известна в связи с тем, что тут обучались Иосиф Сталин, Анастас Микоян и Геворк Алиханян (армянский партсовдеятель, будущий отчим Елены Боннер).
Императору сразу же представили ректора семинарии отца Серафима (в миру Яков Мещеряков), худого и высокого, как жердь, мужчину с окладистой бородой. После приветствия он пригласил царя в свой кабинет.
— Немного удивлен, — сказал Серафим, — интересом такого высокого лица к нашему скромному заведению… не расскажете, в чем причина?
— Охотно расскажу, отец Серафим, — не стал запираться царь, — вы читали мое интервью в Ведомостях?
— Это про божественное вмешательство и чудесное исцеление? — уточнил Серафим, — читал, как же…
— Так вот, этот божественный гость кроме рецепта лекарства дал мне еще одно поручение… и оно впрямую касается подведомственного вам заведения…
— Очень интересно, — Серафим сел, наконец, в свое кресло и приготовился слушать.
— У вам на первый курс недавно принят такой слушатель, — Александр залез в карман, вытащил и развернул лист бумаги и зачитал, — Иосиф Джугашвили, сын Виссариона Джугашвили.
— Так-так, — Серафим взял толстый гроссбух, открыл его, поводил пальцем по страницам и ответил, — есть такой, 16 лет, зачислен в класс богословия, учится не сказать, чтобы на отлично, но плохим учеником его назвать нельзя… да, пишет стихи, которые даже печатают в газетах.
— Да, это именно он, — подтвердил император, — Иосиф, сын Виссариона.
— И что именно заинтересовало ваших божественных гостей в этом мальчике?
— Гость не уточнил этот вопрос, однако настоятельно просил принять в нем участие… а если быть точным — не надо его отчислять, пусть доучится до конца и получит сан…
— Мы очень редко отчисляем кого-либо, — после паузы отвечал Серафим, — но хорошо, я вас прекрасно понял — к Джугашвили отныне будет особое отношение.
— Да, и оградите его по возможности от контактов с так называемыми революционерами… — закончил свою мысль Александр, — в частности имеются ввиду такие лица… — он снова посмотрел в свои записки и озвучил список лиц, — Мецкавели и Цулукидзе… это руководители объединения под названием «Месами-дасе».